Number One

Пусть тво­им сча­стьем ста­нет: все­гда быть пер­вой и нико­гда – вто­рой!
Фри­дрих Ниц­ше

Моло­до­сти 90‑х посвя­щаю

– Кто зво­нил? – это я, спро­со­нок, да, тре­во­жусь пото­му, что Гали­на Ива­нов­на так и замер­ла с труб­кой у лево­го уха.

– Маша.

– Кото­рая?

– А ты всех пом­нишь?

– Да, у меня их собьешь­ся счи­тать…

Посчи­та­ем: Маша-пре­под, она же Маша-фило­лог; Маша Лови­со­ва, близ­няш­ка; Маша Ростов­ская, надеж­ный парт­нер по онлайн-игре; Маша-быв­шая. Кто быв­шая? Да жена, кто! Но ещё не все. Маша-дизай­нер и Маша-быв­шая-луч­ше­го-дру­га. Кого забыл?

Сто­ит ли всех опи­сы­вать, что­бы луч­ше запом­ни­ли, кто опять меня искал?

Маша-дизай­нер будет мол­чать до послед­не­го, когда мыс­ли сно­ва взо­рвут ей мозг, либо когда я поин­те­ре­су­юсь сам, как жизнь. Рас­су­ди­тель­ная, мето­дич­ная, всё после­до­ва­тель­но и бес­по­во­рот­но: сто­ит ей при­це­пить­ся к сло­ву, обра­зу, идее – будет раз­во­ра­чи­вать бесе­ду во все оттен­ки смыс­ла и не пере­ста­нет гово­рить, пока не затих­нешь и не бро­сишь отве­чать на запро­сы.

Машу­ля-линг­вист на тако­во­го совсем не похо­жа. Корот­кие, рва­ные сооб­ще­ния – кир­пи­чи­ки в стене, кото­рой она пыта­ет­ся отго­ро­дить­ся от соб­ствен­ных эмо­ций, несу­щих ее «без руля и вет­рил». Это назы­ва­ет­ся «лако­нич­ная»? Есть дру­гая вер­сия: на СМС-ках эко­но­мит – день­ги и фра­зы. Или… Или? Или про­сто уста­ет от бес­ко­неч­но­го бде­ния над вере­ни­ца­ми слов.

Маша-Мари­ам с юга Рос­сии? Ооо, она научи­ла меня зара­ба­ты­вать в нашей люби­мой онлайн-игру­хе! И не толь­ко меня! Мама Галя напря­жен­но, вни­ма­тель­но выслу­ши­ва­ла ее по скай­пу, вни­кая в пре­муд­ро­сти роз­нич­ной тор­гов­ли. Помог­ло? Ну, как ска­зать… В два­дцат­ке луч­ших Пред­ста­ви­те­лей Avon за эти две­на­дцать меся­цев.

Машут­ка-близ­няш­ка? Вру­чая ей пода­рок на Новый год – мра­мор­ной рас­цвет­ки аро­мат­ный лотос, неж­но пах­ну­щую све­чу – всё бегал взгля­дом от ее глаз к личи­ку сест­ры. Сост­рил: «Удоб­но! Мож­но поклон­ни­ка­ми менять­ся, когда свой надо­ест!» – и водо­пад сме­ха не мог быть неис­крен­ним.

Имра­но­ва Маша… Что тут ска­зать… Надо ведь корот­ко, раз­вер­ну­тое повест­во­ва­ние никто не запом­нит… Пять лет ее голос гово­рил со мной, и я не мог ото­рвать­ся от этих внут­рен­них бесед. Когда мэр фран­цуз­ско­го горо­да-побра­ти­ма хмык­ну­ла, подер­жав в руках све­жий номер моей газе­ты: «А ведь дизайн евро­пей­ско­го уров­ня!» – Машень­кин голос звон­ко про­сме­ял: «А ты скром­ни­чал! Я в тебя вери­ла!»

Спро­си­те их, в кон­це кон­цов! Спро­си­те – они вам ска­жут, поче­му выбра­ли меня для обсуж­де­ния самых интим­ных про­блем. Мари­ам, может быть, рас­ска­жет, как ски­ды­ва­ла каж­дые 10 минут отче­ты, о чем пого­во­ри­ла со сво­им избран­ни­ком, пугав­шим новиз­ной – для нее – миро­воз­зре­ния. Сто­и­ло ска­зать: «Меня же ты не стес­ня­ешь­ся?» – и… Доч­ка уже в садик ходит.

Машу­ля, ско­рее все­го, не вспом­нит, что при­пе­ча­та­ла «циник». Какой из меня циник? Под­ска­зы­вал «уста­нов­ки и настро­е­ния» на рас­ста­ва­ние с тяго­мо­том-эго­и­стом? А жена дру­га, рас­пе­ча­тав­шая перед сва­дьбой посыл­ку с кас­се­той?

Но в гла­за лишь гля­нул, я неве­сте гля­нул
И сре­ди без­мол­вия
Надо мною гря­нул, гром вдруг в небе гря­нул
И сверк­ну­ла мол­ния.

Уеду сроч­но я из этих мест,
Где от чере­му­хи весь белый лес,
Где гроз­дья пен­ные и соло­вьи
И откро­вен­ные гла­за твои…¹

Что? Пой­дем на шестой круг отча­ян­ных внут­рен­них пре­пи­ра­тельств? Хва­тит!

Спро­си­ли? Вооб­ще, я сам знаю – я нико­гда не смот­рел на них свер­ху вниз; я учил их быть неза­ви­си­мы­ми и ниче­го не ждать…

Быв­шая? Да чья? Моя? Не сочи­няй­те, неза­чем ей меня искать.

– Так кото­рая Маша зво­ни­ла?!

– Ска­за­ла, что, когда ты жил в Москве, она тебе визит­ки зака­зы­ва­ла. Спор­том, гово­рит, зани­ма­юсь, он вспом­нит. Стой! Цара­по­ва?!

Маша-фило­лог, Маша-дизай­нер…

Сорок четы­ре весё­лых чижа²…

Ну и Цара­по­ва.

А кто Маша Номер Один?

Всё еще впе­ре­ди!

__________

¹ Исполняет Михаил Боярский

² Детский стишок Даниила Хармса и Самуила Маршака

*

Я бы не вспом­нил этот несу­раз­ный вопрос: «Кто твоя Номер Один?» – если бы не про­зву­чав­шая по радио Black Number One¹. Вспых­ну­ло – Маша, уже стес­ни­тель­но при­кры­ва­ю­щая грудь, но еще в джин­сах-стрин­гах: «Нет, ска­жи! Нет, сей­час! Я твоя Одна? И ты love to hate me²?»

Люб­лю нена­ви­деть тебя?

Неко­то­рые гово­рят – это истин­ная Любовь.

Я гово­рю – и это, и это жаж­да вла­сти.

Впро­чем, так гово­рить я стал лишь по про­чте­нии двух­том­ни­ка Ниц­ше из серии «Фило­соф­ское насле­дие».

Она при­вез­ла его из той поезд­ки, купив уже в Москве в Цен­траль­ном Доме Кни­ги, по воз­вра­ще­нии из Иеру­са­ли­ма от люби­мей­шей подру­ги. Пред­ставь­те себе – неко­то­рые при­во­зят со Свя­той Зем­ли напо­ми­на­ния о вре­ме­ни чудес­но­го при­сут­ствия Бога на этой пла­не­те, а дру­гие – насто­я­щую, не какую-то под­дел­ку, зажи­гал­ку Зип­по и ком­пакт-диск Дор­зов «Стран­ные дни».

В ожи­да­нии ее в созна­нии несколь­ко дней кру­ти­лось: «Из рая ли изра­и­ли?»

Сле­зы. Вер­ну­лась в сле­зах: «Поля гово­рит – давай я сде­лаю опе­ра­цию по смене пола? Возь­му тебя в жены и выедешь ко мне? А там и тво­е­го как-нибудь выпи­шем! Серд­це билось, как в послед­ний день жиз­ни!»

На поезд­ку ведь копи­ли всей рас­ши­рив­шей­ся после сва­дьбы семьей, даром что мои не хоте­ли встре­чать­ся с ее пред­ка­ми. Полез­ное купит, непо­лез­ное – память! Пото­му как с утра до вече­ра кру­ти­ла пес­ню Нау­ти­лу­сов: «В ком­на­те Поли­ны на поро­ге нере­ши­тель­но мнет­ся рас­свет…» В ком­на­те Поли­ны, под пла­ка­та­ми Буту­со­ва, днем под пощел­ки­ва­нье пла­сти­нок Боба Мар­ли реза­лись в неза­тей­ли­вую игру «Вол­ки и овцы», а ночью…

Ни я, ни она не счи­та­ли это низ­мен­ным инстинк­том, неправ­да.

Впро­чем, забе­гаю впе­ред.

*

Отгре­ме­ли. Во всех смыс­лах. Гита­рист унес со сце­ны свою мно­го­дол­ла­ро­вую «при­моч­ку» – успел пово­зить дуб­лен­ки из Тур­ции, на при­быль купи­лись косу­ха, «Фен­дер Стра­то­ка­стер»³ и она. Он. Пре­об­ра­зо­ва­тель зву­ка.

– Маль­чи­ки, вот это вы руби­те! Позна­ко­мим­ся? Как вы вооб­ще собра­лись в груп­пу? Чем зани­ма­е­тесь в сво­бод­ное вре­мя?

– Дома сидим. Чай пьем ино­гда. С подру­га­ми.

Она хохо­та­ла так, что зри­те­ли, курив­шие в кори­до­ре дет­ско-юно­ше­ско­го твор­че­ско­го цен­тра, курив­шие несмот­ря на отча­ян­ные моль­бы его руко­во­ди­те­ля, огля­ну­лись, чуть не выро­нив сига­рет­ки.

Это с пер­вой моей… Услов­ная фра­за… При­гла­ше­ние по звон­ку: «При­дешь? На чай? С саха­ром!» – нуж­ны подроб­но­сти?

Впро­чем, с саха­ром тогда была беда. Отец с рабо­ты при­нес несколь­ко банок корич­не­во­го, трост­ни­ко­во­го – он зака­ме­нел быст­рее, чем успе­ли напить­ся слад­ко­го вдо­сталь…

– Ну, а к нам при­де­те на чай? С тор­том? Хоро­шо! – и гита­рист напи­сал на её изо­рван­ном шра­ма­ми запястье номер, твер­дой рукой, не дрог­нув.

*

По звон­ку и при­шли. На день рож­де­ния Поли­ны.

Квар­ти­ра тихо гуде­ла – в ком­на­тах где наиг­ры­ва­ли на гита­рах, где слу­ша­ли на при­не­сен­ных кас­сет­ни­ках рок-куми­ров, делясь впе­чат­ле­ни­я­ми от новых аль­бо­мов. Маша крей­си­ро­ва­ла, с каж­дым успе­вая пере­бро­сить­ся при­вет­стви­ем, в кру­жев­ном белом, с плис­си­ро­ван­ной юбкой до пола.

– А у тебя голос похож на Робер­та Сми­та, – улыб­ну­лась девуш­ка, сидев­шая на полу в оче­ре­ди в ван­ную. – Ооо, пря­мо обо­жа­ешь? Мне у них «Кисс Ми, Кисс Ми, Кисс Ми»⁴ боль­ше все­го нра­вит­ся! Ма… Ку…

Но Маша уже втолк­ну­ла меня к душу и полу­ти­шине.

– Зачем это? Зачем тебе нож­ни­цы? Садо-мазо? Уммм, какой затей­ник! А, вон оно что!

Юбка про­рва­лась на одном из «колец». Так нож­ни­ца­ми и отхва­тил шелк. Теперь мини.

Она еще что-то попы­та­лась ска­зать, но я уже открыл дверь, шеп­нув: «Осталь­ное рано!»

Рано!

Хотя зави­ду­ю­щих глаз уже хва­та­ло.

*

Вто­рую встре­чу я тоже пом­ню. Там же, у Поли. Мы еще при­нес­ли ликер Amaretto, но девуш­ки отка­за­лись от этой вкус­но­сти: «Изви­ни­те, ребят, мы сра­зу не ска­за­ли, зачем при­гла­си­ли… Ско­рее все­го, всю ночь про­во­зим­ся… Ха-ха, о чем это мы? Да Кин­чев при­ез­жа­ет. Орга­ни­за­то­ры попро­си­ли под­пи­сать биле­ты и афи­ши под­го­то­вить. Помо­же­те?»

– Я при­нес­ла ему ужин! Эти овеч­ки тол­пят­ся: «Костя, Костя, и мне авто­граф!» Он ко мне пово­ра­чи­ва­ет­ся: «Где под­пи­сать?» А я: «Нигде! Я тебе кури­цу пожа­ри­ла!» Он меня выдер­нул из тол­пы… Ну и всё. Так я и езди­ла за ними весь тур.

И не покрас­не­ла Маша ни кле­точ­кой, ни пят­ныш­ком, ни вен­кой.

Мы рисо­ва­ли, и рисо­ва­ли, и рисо­ва­ли.

Пом­ню, кофе было выпи­то столь­ко, что под язы­ком угнез­ди­лась горечь и в гла­зах свер­ка­ли звез­доч­ки. Зато к утру стоп­ки биле­тов и «про­сты­ни» рекла­мы забрал «афга­нец», орга­ни­за­тор кон­цер­та. Перед про­ща­ни­ем рас­ки­нул на ладо­ни вее­ром пря­мо­уголь­нич­ки с «ряд-место»: «Столь­ко вам хва­тит за рабо­ту?» Хва­ти­ло на всех.

*

Я не видел ее очень дол­го. Очень. Какая раз­ни­ца, поче­му рас­ста­лись на год? Кому какая раз­ни­ца?

Раз­ве что Алек­се.

Она назна­чи­ла Маше встре­чу у обще­го дру­га и так пря­мо и заяви­ла: «Ты побе­ди­ла, он твой!»

Маша пле­ва­лась до сва­дьбы: «Что за игра в бла­го­род­ство? Что за игра в лич­ную соб­ствен­ность? Дарит она! Ты же сам меня выбрал? Я твоя Black One?»

Алекс позво­ни­ла через неде­лю после раз­во­да: «Ты сво­бо­ден? Рад? Я же гово­ри­ла – про­свет­лять чер­ную душу бес­по­лез­но! При­е­дешь? Ко мне?» Как толь­ко появи­лись свя­зи в инфор­ма­ци­он­но-ана­ли­ти­че­ских агент­ствах – при­е­хал в Моск­ву.

Впро­чем, я опять забе­гаю впе­ред.

*

Я рабо­тал.

Газе­ту печа­та­ли в четы­рех­стах кило­мет­рах от Ори.

И снег, и ветер, и звезд ноч­ной полет…
Меня мое серд­це в тре­вож­ную даль зовет…

Это для вас доро­га – роман­ти­ка. А для меня – скат с хол­ма, где обя­за­тель­но при­тор­мо­зить, здесь несколь­ко десят­ков кило­мет­ров без лесо­по­сад­ки по сто­ро­нам доро­ги – ее заме­та­ет напрочь, опять еле тащим­ся, а тут чистень­ко, мож­но под­на­жать. И всё это вре­мя, устав от бол­тов­ни с води­те­лем, думать о сво­ем новом тек­сте и про­чте­нии его в Клу­бе Писа­те­лей Ори. Да, осо­знать ошиб­ки сти­ли­сти­ки мож­но толь­ко в гости­ни­це Тро­иц­ка или в уют­ной кабине гру­зо­ви­ка. Дома? Дома Машу тря­сет: «Быть женой выпус­ка­ю­ще­го страш­нее, чем женой мен­та! Поезд дошел ли до Тро­иц­ка? Есть ли где зано­че­вать? Как дол­го будут печа­тать? Нет ли льда на трас­се? Это ты дума­ешь о сво­их инте­ре­сах, а я – жив ли ты вооб­ще?»

Если мне не думать о Клу­бе, то чем тогда жить? Тобой?

Непро­из­но­си­мая моти­ви­ров­ка.

*

– Так смо­же­те? Най­де­те вре­мя? – редак­тор, слад­ко попы­хи­вая сига­ре­той, выло­жил на стол дис­ке­ту со сти­ха­ми участ­ни­ков Клу­ба. Газе­ту надо сва­ять, да, лите­ра­тур­ную, адми­ни­стра­ция Ори пода­ри­ла Клу­бу ком­пью­тер и обе­ща­ет обес­пе­чить печать.

– Тогда мне при­дет­ся тут ноче­вать или являть­ся по выход­ным. Домой машин­ку взять нель­зя?

– Это вы про машин­ку с мони­то­ром и мыш­кой? Напрас­но вы так, на нем даже играть мож­но, в «Дюну», напри­мер. Возь­ми­те, так и быть. Вы же на квар­ти­ре Пред­се­да­те­ля Клу­ба живе­те? Его в том рай­оне зна­ют, не поку­сят­ся.

И я ваял.

При­хо­ди­ли гости. Шагов, опер, друг дет­ства Алек­сы, ухит­рив­ший­ся дру­жить и с ней, и с моей. Хотя… «Обе мои?» – меч­та­лось… При­хо­ди­ла Ката­ри­на, вни­ма­тель­но сле­ди­ла за тво­ря­щим­ся на мони­то­ре вели­ко­ле­пи­ем вруч­ную созда­ва­е­мых объ­ем­ных шриф­тов. Сле­ди­ла, но не пере­ста­ва­ла хва­лить­ся новым «папи­ком», встря­хи­вая русой рос­ко­шью. При­хо­дил мой сви­де­тель, загля­ды­вал через пле­чо, под­ска­зы­вал фра­зу пояс­нее для анон­са сле­ду­ю­щей под­бор­ки сти­хов.

При­хо­ди­ли и при­но­си­ли порт­вейн.

На порт­вейн при­ле­та­ли Маши­ны дру­зья-сту­ден­ты, жало­ва­лись на пре­по­дов, а после пре­дель­ной дозы хло­па­ли меня по пле­чу: «Ты это… Не оби­жай Машу! Что ты весь в рабо­те? Дума­ешь, она за рабо­тя­гу замуж выхо­ди­ла? Нее­ет! За твор­ца! За буду­щую рок-звез­ду! А ты до чего дока­тил­ся? До рабо­ты по выход­ным?»

Ката­ри­на раз­го­ня­ла «пьян­чу­жек Божьей мило­стью», рас­спра­ши­ва­ла в дета­лях, сколь­ко сто­ит тех­ни­ка, сколь­ко едем и сколь­ко пла­тят води­те­лю, как дол­го я про­па­даю в Тро­иц­ке и кон­тро­ли­рую ли и вправ­ду каче­ство печа­ти… Зачем? «Я наде­юсь, ско­ро полу­чит­ся открыть здесь фили­ал “Ком­ми”». С ее-то спо­соб­но­стя­ми да не открыть?

Тем более, что рабо­та над газе­той «Стран­ные люди» прак­ти­че­ски завер­ше­на.

*

Днем авра­ла был втор­ник. С девя­ти утра начи­на­лись блуж­да­ния по кори­до­рам жур­на­ли­стов, нашеп­ты­ва­ю­щих про себя никак не желав­шие рож­дать­ся тек­сты, бегот­ня заме­сти­те­лей ответ­ствен­но­го сек­ре­та­ря, утвер­ждав­ших у редак­то­ра маке­ты полос – маке­ты, кото­рые я без­жа­лост­но пере­кра­и­вал на свой вкус. За то и цени­ли.

В выход­ных дан­ных номе­ра все­гда ука­зы­ва­ли «Под­пи­са­но в печать 20–00». В 23–00, быва­ло, еще сиде­ли за мони­то­ром со стар­шим кор­рек­то­ром. В 23–30 делал конеч­ную рас­пе­чат­ку и бегом на вок­зал, поезд про­ез­дом из сто­ли­цы до Тро­иц­ка – на ста­ле­про­кат­ный ком­би­нат, пив­за­вод и кол­бас­ную фаб­ри­ку еха­ли сот­ни «тол­ка­чей», «про­би­вав­ших» дого­во­ра.

Сего­дня я поце­ло­вал Машу на про­ща­ние: «Детей не бить, ста­ри­ков не оби­жать, в “Дюну” боль­ше пары часов не играть!» – «Я толь­ко к Нега­ти­ву на кон­церт схо­жу в девять вече­ра?» – «Не надо бы, при­смот­ри за ком­пом, что-то я тре­во­жусь» – «Ну лад­но… Дого­во­ри­лись!»

В десять раз­дал­ся зво­нок: «Вы хозя­ин ком­пью­те­ра? Уве­ли его у вас, уве­ли! При­ез­жай­те поско­рее, жена ваша в исте­ри­ке, с ней слож­но объ­яс­нять­ся».

Как уве­ли? Да так! Хлип­кую дверь под­де­ли ломи­ком, вырвав язы­чок зам­ка. Боль­ше ниче­го не взя­ли. Кро­ме сум­ки из шка­фа – оче­вид­но, что­бы впих­нуть систем­ный блок.

«Зна­ешь, что стран­но? – поче­сал щети­ну Шагов. – Сосе­ди гово­рят: позво­ни­ли в дверь и спро­си­ли Машу. Ну они и ска­за­ли – Маша рядом живет, но сей­час ее нет».

«Кто-то знал, где что в квар­ти­ре. Всё акку­рат­но, без сле­дов».

Маша, как вы пони­ма­е­те, все-таки ушла на кон­церт.

– Зна­ешь, доро­гая, твое нахлеб­ни­че­ство и свое­во­лие у меня вот здесь уже! – реза­нул я ладо­нью гор­ло.

Ее рыда­ния оста­нав­ли­вать не стал.

____________

¹ Композиция группы Type O Negative

² I love to hate you – группа Erasure

³ Популярная модель электрогитары

⁴ Группа The Cure, альбом 87-го года «Kiss Me Kiss Me Kiss Me»

*

Пер­вый номер лите­ра­тур­ной газе­ты я вос­ста­но­вил за две ночи, тем более, что, послав жену домой к роди­те­лям, сам обре­тал­ся в редак­ции. В адми­ни­стра­ции же ска­за­ли: «Не суме­ли сбе­речь пода­рен­ное иму­ще­ство? Так зачем вас даль­ше финан­си­ро­вать?» Я сидел в каби­не­те редак­то­ра, втя­нув голо­ву в пле­чи, а он, налив креп­чай­ше­го кофе в мини­а­тюр­ную чашеч­ку, что-то обду­мы­вал и вдруг:

– Если без лиш­них слов… Вот вам урок – нико­гда не бери­те с рабо­ты домой ниче­го цен­но­го! Вам три дня отды­ха, стресс снять и в про­ку­ра­ту­ре пока­за­ния дать, а потом про­шу, выхо­ди­те как обыч­но! Куда мы без вас!

Маша что-то лепе­та­ла о том, как ей было пло­хо, кто это может быть, кто вор такой акку­рат­ный, какие-то кош­ма­ры ей сни­лись… Так и уеха­ла в Изра­иль, к недав­но репа­три­и­ро­ван­ной Полине.

Спа­си­бо за Дорз! Спа­си­бо за Фри­дри­ха Виль­гель­ма! Боль­ше бла­го­да­рить не за что.

Ката­ри­на после ново­сти о раз­во­де пожа­ла руку: «Моло­дец! Запоз­да­ло, но решил­ся! Ты не врач, не пытай­ся лечить боль­ных! Жена для люб­ви, а не для спа­се­ния ее души! Так что? Помо­жешь мне с “Ком­ми”?»

В сто­ли­цу еха­ли вдво­ем – она с реги­о­наль­ным спец­вы­пус­ком к сво­е­му «спон­со­ру», я к Алекс. Толь­ко ли к ней? Рас­пе­чат­ки-порт­фо­лио руки не оття­ну­ли.

*

Стар­ший редак­тор инфор­ма­гент­ства «Быль» Вик­тор Андре­евич вызво­нил: «Выру­чай! Хоро­шая зна­ко­мая попро­си­ла визит­ки ей сде­лать покре­а­тив­нее. Зовут Маша. Спортс­мен­ка. Тен­нис. Нет, пока неиз­вест­ная. Фами­лия тебе ниче­го не ска­жет. Ну, допу­стим, Цара­по­ва? Гово­рю же – не ска­жет. Сде­лай, пожа­луй­ста, как ты уме­ешь!»

И был день, и поис­ки в Интер­не­те фоток Маши и ее наря­дов – люби­мые цве­та, излюб­лен­ные линии, най­де­но! И был вечер, и поис­ки уни­каль­ных шриф­тов, и поезд­ка по цен­траль­ным вет­кам мет­ро в поис­ках дис­ков со спор­тив­ны­ми кли­пар­та­ми в под­зем­ных киос­ках. И была ночь, а Алекс? А что Алекс? «Послу­шай, где ты был рань­ше? У меня все-таки муж теперь, я несво­бод­на!» И было утро, и Вик­тор Андре­евич тряс руку: «Ну, удру­жил! Она ска­за­ла – будут про­бле­мы такие, что секью­ри­ти пона­до­бят­ся – визит­ка есть, заца­ра­па­ем, хо-хо, сме­я­лась дол­го, если что – сво­их при­шлет, ты понял? Как тебе пла­та? Сколь­ко тво­их месяч­ных зара­бот­ков?»

Как гово­ри­ла мама Галя, поку­пая с пен­сии вкус­няш­ку: «Не такие уж мы и бед­ные!»

Кое-что все-таки с мос­ков­ской зар­пла­ты я ухит­рял­ся купить, несмот­ря на посто­ян­ное попол­не­ние копил­ки – меч­та учить­ся на пси­хо­ло­га была вполне осу­ще­стви­ма. Плос­кий Ericsson – кур­гу­зая антен­на выпи­ра­ет из кор­пу­са. Дол­го носил в руках, при­вы­кая к едва замет­ной тяже­сти – и вдруг пода­рил Алек­се, заме­тив ее вос­хи­щен­ный взгляд на чудо элек­тро­ни­ки. Так что опять зво­нок с про­ши­той под «Билайн» Мото­ро­лы:

– Катя? При­ез­жай ко мне, повы­ше­ние отме­тим! Даааа, после Ново­го Года конец вне­зап­ным вызо­вам!

Вот и ты! К чер­ту мет­ро? Так­си онли? Впро­чем, да, в таком наря­де в тол­пу… Нет уж!

– Ну что ты всё «Катя» да «Катя»! Про­сто не люб­лю я свое имя. Ката­ри­на. Ну что это, о чем? Катри­на так Катри­на. Кат. Кэт. Три­на. Вот так при­ят­но!

Меня уже пока­чи­ва­ет, но во вто­рой полу­тор­ке джин-тони­ка до дна еще пить и пить. Что-то зре­ет в душе, что-то гото­во лоп­нуть вне­зап­ны­ми вопро­са­ми – сего­дня ты будешь пить со мной, пока не раз­го­во­ришь­ся насо­всем.

– Пред­став­ля­ешь, твоя-то спра­ши­ва­ет: «А кто у тебя по теле­фо­ну все вре­мя отве­ча­ет? Новый?» Не узна­ёт тебя, бога­тым будешь!

Нико­гда не думал. Бога­тым и жена­тым – быть ли?

Еще джи­на? Еще капель­ку? Созре­ла!

– Кэт. Ска­жи мне, Кэт! Ска­жи мне, что ты ни при чем!

– Что такое? Не пони­маю, про что ты.

– Ком­пью­тер. Тот про­кля­тый ком­пью­тер с газе­той. Это ведь Шагов его вынес? И зам­ки взло­мал, и все про­тер, буд­то про­фес­си­о­нал дей­ство­вал, без отпе­чат­ков, и сво­их же мен­тов вызвал, он?

– Что ты такое гово­ришь? Ты что? Пере­пил?

– А ты и про­да­ла его кому-то из брат­вы в офис. Почти халя­ва! Денег столь­ко, что­бы Маше хва­ти­ло на пару ампул кета­ми­на для Поли­ных изра­иль­тян, так ведь?

– Всё? Ты всех нас сдашь? – про­трез­ве­ла. Бес­по­во­рот­но? Вол­ны дур­ма­на отхлы­ну­ли и вдруг обрат­но – при­лив, пере­лив, затоп­ле­ние! – Неуже­ли ты всех нас сдашь, лишь бы перед сво­и­ми поэта­ми выслу­жить­ся?

Я не слу­жу нико­му.

Идем спать. Хва­тит играть в чест­няш­ку.

Спать, спать, всё!

Пока не раз­бу­дит тос­ка – был и остал­ся один.

Один.

Хва­тит!

После­сло­вие

– Да, про­чи­та­ла. Ката­лог Маш? Кру­го­во­рот Маш в при­ро­де?

Не надо сар­каз­ма, про­шу!

Маши Number One.

Не было бы их – не встре­тил­ся бы с тобой в игре и не нашли бы обще­го язы­ка после пер­во­го же рей­да по тер­ри­то­ри­ям мон­стров.

Цара­по­вой ведь тогда всё-таки позво­нил, пому­чав­шись выбо­ром: «Тре­бо­вать ли воз­мез­дия?» И…

Кэт, зеле­ная от зло­сти, шипя и фыр­ча, уго­ва­ри­ва­ла сво­их брат­ков спон­си­ро­вать Клуб Писа­те­лей Ори покуп­кой аэм­д­э­шек¹ – очень ей понра­ви­лась, яко­бы, ими­д­же­вая рекла­ма про­цес­со­ров и видео­карт с драй­ве­ром Catalyst².

Луч­ше позд­но, чем нико­гда. А сей­час…

«Здрав­ствуй, сол­ныш­ко!

Как пого­да? Не моро­зит тебя?

Отлич­но!

Будем жить!»

15–16 нояб­ря 2016 года

Photo by Freerange Public Domain Archives from Freerange Stock

_______________________

¹ Компьютеры на базе процессоров AMD

² Видеокарты ATI Radeon, брэнд сейчас принадлежит AMD