Тримени

Игорь: сокол

– Игорь, поста­вил ёлоч­ку? – мама бес­по­ко­ит­ся о каж­дой мело­чи, уже сколь­ко лет на пен­сии, а всё не забы­ва­ет про класс­ное руко­вод­ство и бес­пре­рыв­ное управ­ле­ние всем про­ис­хо­дя­щим вокруг неё. – Тогда под соки выставь высо­кие бока­лы!

Игорь не спо­рит, даром что само­му пора вну­ков иметь и ука­зы­вать им, как гото­вить­ся к празд­но­ва­нию Года. Ото­рвав­шись от сер­ви­ров­ки сто­ла, Иго­рю­ха, как его зва­ли в игро­вой гиль­дии «Ста­рые това­ри­щи», а то и Иго­рян, при­сел за кла­ви­а­ту­ру ново­го пер­со­на­жа про­ве­рить – бьёт ли мане­кен, повы­шая уро­вень, ведь надо набрать шести­де­ся­тый левел, тогда подар­ки, плюш­ки, фиш­ки, сплош­ное сча­стье игро­ма­на.

Ну да, пер­со­наж жен­ский, и, конеч­но, все стре­ми­лись в пер­со­на­ли­за­ции грудь ей раз­дуть, теперь вокруг бега­ли худыш­ки, с выме­нем каж­дая, а Игорь настро­ил пара­мет­ры телес­но­сти так, как у Неё, его един­ствен­ной Меч­ты на сей день, 31 декаб­ря про­кля­то­го года.

Он ещё успел при­бли­зить её лицо, и высо­ко­класс­ный мони­тор пока­зал блед­ное, слов­но из мра­мо­ра, личи­ко в обрам­ле­нии сереб­ри­стых волос, как в дверь посту­ча­ли.

Игорь замер.

Где зво­нок?

Кто про­пу­стил мимо домо­фо­на?

Нико­го же не ждём? Три пен­си­о­не­ра-инфаркт­ни­ка, скром­ный сто­лик из двух сала­тов, ну да, ну лад­но, что вы, ну ещё заказ­ные китай­ские сала­ты, брат при­слал в пода­рок сум­му «на вкус­няш­ки», хва­тит на пару меся­цев дели­ка­те­сов… Так кто там?

– Изви­ни­те, а Игорь здесь живёт?

Сна­ча­ла это напом­ни­ло кон­траст­ный душ, ледя­ные и жар­кие вол­ны ходи­ли от макуш­ки до пяток, потом по все­му телу заме­та­лись мураш­ки, пока он шёл на ват­ных ногах на Её голос.

– При­вет. Здрав­ствуй, Аня. Что-то слу­чи­лось?

А что бы ещё он спро­сил у девуш­ки, совсем недав­но под­няв­шей­ся до служ­бы в одном из под­ко­ми­те­тов Гор­ду­мы? Ну, о ней так рас­ска­зы­ва­ли все, а что там на деле…

– Слу­чи­лось. Мне неку­да идти.

Зады­ха­ясь от радо­сти и чуть не заплыв сле­за­ми от жало­сти, он ска­зал «вхо­ди» и про­тя­нул ей руку.

***

Замёрз­ла. Пол­дня мета­лась по горо­ду с доч­кой, за хруп­кую ладо­шку дер­жась, никто не отклик­нул­ся: то ли совсем житья наро­ду не ста­ло, что подру­гу и род­ствен­ни­цу при­ютить не могут, то ли прав­да боя­лись мужа, по слу­хам, свя­зан­но­го с бан­дит­ской эли­той, пото­му и про­дви­нул, мол, жену в город­ские вер­ха.

Замёрз­ла. Игорь сва­рил кофе люби­мой сме­си – семь частей ара­би­ки, три робу­сты, а доч­ке – ста­кан «Неск­ви­ка», от при­ез­да пле­мян­ни­цы летом оста­лось, всё сго­ди­лось, всё слов­но так и надо, и гото­ви­лось года­ми.

Да врут всё про Её взлёт во вла­сти. Кото­рая власть? О чём вы? Гос­слу­жа­щая, рядо­вой бюд­жет­ный пер­со­нал. Но вече­ра­ми!.. Вече­ра­ми Она пре­об­ра­жа­лась в город­ской теат­раль­ной сту­дии, и режис­сёр, живу­щий на зар­пла­ту ДК спаль­но­го рай­о­на, давал Ей веду­щие роли.

Она не заме­ча­ла Иго­ря вооб­ще, он ведь не играл в этой само­де­я­тель­ной труп­пе, он ходил на финаль­ные про­го­ны и на пре­мье­ры – блог свой вёл на куль­тур­ные темы, рекла­мой была уве­ша­на поло­ви­на его стра­ниц. Бло­гер, бло­гер, кому это инте­рес­но в эпо­ху «ТикТо­ка» и роли­ков по 10 секунд с мил­ли­о­ном про­смот­ров? Крив­ля­ки. Ума­ми поль­зо­ва­те­лей вла­де­ли фри­ки и крив­ля­ки.

Игорь устро­ил ост­ро­вок эсте­ти­ки посре­ди все­го это­го бала­га­на и ауди­то­рию дер­жал не ска­жем чем, ибо это сек­рет. Про­фес­си­о­наль­ный сек­рет.

Он подо­шёл к Ней все­го один раз после пре­мье­ры како­го-то оче­ред­но­го дей­ства и тихо про­го­во­рил, стоя за пле­чом: «Офе­лия, ним­фа, в сво­их молит­вах помя­ни меня». А Она даже не дрог­ну­ла, толь­ко мед­лен­но, мед­лен­но пово­ра­чи­ва­лась к нему целую веч­ность, пока он впи­ты­вал каж­дую чёр­точ­ку обра­щав­ше­го­ся к нему лица.

Они смот­ре­ли друг на дру­га и что-то шеп­та­ли, тихо сме­ясь, и Джим Мор­ри­сон так не читал сти­хов Паме­ле, как читал впол­го­ло­са Игорь, вгля­ды­ва­ясь в Её пуль­си­ру­ю­щие от пере­ме­ны све­та зрач­ки. Да, это было так, и так Она ска­за­ла: «Про­сти, мужа твор­че­ско­го я не хочу. В семье долж­на быть одна звез­да». И: «Мама, мама!» – под­бе­жа­ла малыш­ка Олень­ка, и сле­дом подо­шёл высо­кий, гля­дя­щий неми­га­ю­ще, слов­но филин. «Позна­комь­ся, это Игорь, тот самый бло­гер, хочет, что­бы я дала интер­вью».

«Ну и? – спро­си­те вы. – Дала она ему в ито­ге или что? Не тяни!»

Да при чём тут это! Вы на пер­со­на­жа его посмот­ри­те, выли­тый Её, Аню­тин, образ! И он даже стес­нял­ся наря­жать её в полу­про­зрач­ные тка­ни, как дела­ли дру­гие игро­ки со сво­и­ми «ава­тар­ка­ми», послуш­ны­ми ком­би­на­ци­ям кла­виш, да, он надел ей полу­ла­ты, они стиль­но так смот­ре­лись с була­вой и щитом. Он смот­рел, как она ска­чет на край кар­ты, при­под­няв­шись над сед­лом и вце­пив­шись в пово­дья, как она раз­но­сит вдре­без­ги камен­ных голе­мов и костя­ных мон­стро­бос­сов, как укры­ва­ет­ся щитом и, нахму­рив­шись, тихо и мед­лен­но дви­жет­ся на бегу­щую к ней тол­пу…

А теперь Она здесь и вот уже дела­ет кник­сен перед мамой: «Аня! На Аню­ту не оби­жа­юсь, нет, что вы!» Отец, про­скаль­зы­вая мимо застыв­ше­го в две­рях на кух­ню Иго­ря, шеп­нул: «Да, Иго­рю­ха, Аню­ти­ны глаз­ки – это что-то!»

***

На одной рекла­ме на бло­ге он бы не про­тя­нул, это точ­но, поэто­му напут­ствия мате­ри, куда выехать, что­бы пере­дать пар­фю­мер­ный заказ кли­ен­ту, при­ни­мал почти спо­кой­но.

– Ой, а ты надол­го? – Аня покрас­не­ла. – Если хочешь, я с тобой поеду, объ­яс­ню кли­ент­ке вашей, на чём осно­ва запа­ха насто­я­на, да? Мож­но? Оде­ва­юсь!

– Игорь, не забудь шарф и пер­чат­ки! – и тут вкли­ни­лась мать – и что такое?

– Бабу­ля Аля, не вол­нуй­тесь, чело­век, кото­рый везёт ново­год­ний пода­рок, нико­гда­шень­ки не замёрз­нет! – про­та­ра­то­ри­ла Олень­ка и поце­ло­ва­ла маму Аню на посо­шок.

Туман, туман! Они еха­ли в так­си, заказ был выго­ден, несмот­ря на эти тра­ты, рас­про­дать надо было пол­сум­ки фла­ко­нов, Игорь обыч­но нико­му не све­тил свой – их, их с мате­рью! – при­ра­бо­ток, хотя зна­ко­мые редак­то­ра под­дер­жав­ших его блог-изда­ний в один голос успо­ка­и­ва­ли: «Не тру­сы жен­ские про­да­ё­те, нече­го стес­нять­ся!» Недав­но в так­си вве­ли эту услу­гу, тихий про­езд: води­тель под­ни­мал до потол­ка вплот­ную заслон­ку двой­ной плот­но­сти, и не толь­ко он не слы­шал пас­са­жи­ров, но и его раз­го­во­ры с дис­пет­че­ром и три аккор­да хри­пу­нов не слы­ша­ли спе­ша­щие куда-то в поезд­ке. Вот наши двое и не мог­ли наго­во­рить­ся.

Туман и хло­па­нье бед­но­го серд­ца. Неуже­ли он гово­рит с Ней и риск­нул рас­крыть свою глав­ную финан­со­вую тай­ну? Сест­ра боле­ла. Неваж­но чем. Все руки в уко­лах. Они с бра­том вытя­ги­ва­ли, как мог­ли, её лече­ние и про­жи­точ­ный мини­мум для семьи, пока отец отста­и­вал в суде пра­во на ком­пен­са­цию за уволь­не­ние, и адво­ка­ты озо­ло­ти­лись, ведь он потра­тил втрое боль­ше тре­бу­е­мой сум­мы, и Игорь вплоть до само­го инфарк­та обе­дал паке­ти­ком кофе три в одном и чет­вер­тью пач­ки «При­мы». Пото­му что это были те самые девя­но­стые, и род­ствен­ни­ки тре­бо­ва­ли про­дать квар­ти­ру, вер­нуть дол­ги, а Игорь смог, смог, смог! Так и ска­зал в лицо тёт­ке, крёст­ной вооб­ще-то, отда­вая послед­ние тыся­чи перед самым уда­ром… Ну и брат отка­зал­ся от сво­ей доли, так что две тре­ти квар­ти­ры теперь его, отец про­сил не раз­ме­ни­вать, дожи­вем уж втро­ём, никто и не думал, что на Иго­рю­хи­ну пен­сию най­дут­ся девуш­ки, меч­та­ю­щие пони­ще­бро­дить.

Но Аня здесь!

– Выез­жать на встре­чи с поку­па­те­лем неэф­фек­тив­но, думаю, надо завле­кать бли­же к ваше­му дому, ну и вооб­ще луч­ше блог в инфор­ма­ци­он­ный сайт раз­вить и под­нять посе­ща­е­мость. Мы кур­сы про­хо­ди­ли по внед­ре­нию онлайн-услуг, там мно­го чего гово­ри­ли, зай­мём­ся?

Город. Запру­жен­ная доро­га в центр. Место встре­чи у рын­ка «Сокол».

– Ты веришь в судь­бу, Игорь?

Он неволь­но под­нял руку к рас­пах­ну­то­му ворот­ни­ку курт­ки и рас­тя­ну­то­му на нём шар­фу, огла­дил куп­лен­ный бук­валь­но три дня назад с ново­год­ни­ми скид­ка­ми кулон – сереб­ро и родий поверх юве­лир­ной ста­ли. Сокол, Ра, Рарог, Рюрик. Игорь Юри­ков огла­дил пред­ка­ми хра­ни­мый сим­вол и, про­каш­ляв­шись, улыб­нул­ся:

– В судь­бу, как в твою исто­рию. А скла­ды­ва­ем её мы.

Он выбрал­ся из так­со­мо­то­ра, подал ей руку и услы­шал слов­но уха­нье фили­на:

– Уйди от неё, писа­ка херов! Про­сти­тут­ка заку­лис­ная!

Свист­нул выстрел. Под гор­лом – слов­но удар по изящ­но выде­лан­но­му кусоч­ку сереб­ра, сокол поста­вил ему печать на вдох, а фили­ну уже кру­ти­ли кры­лья охран­ни­ки рын­ка, не его тер­ри­то­рия, при­пёр­ся раз­би­рать­ся! И Аня отве­ти­ла мороз­но и гроз­но:

– А вот это­го уже я тебе не про­щу! Не заста­вишь!

Игорь огла­дил поко­рё­жен­ный трав­ма­ти­че­ской пулей кулон и сквозь отплы­ва­ю­щий от разу­ма туман про­сме­ял­ся:

– Чело­век, кото­ро­му под Новый год пода­ри­ли новую жизнь, в холод не мёрз­нет и в огне не горит!

Не ска­жу, что­бы они жили дол­го и счаст­ли­во, но пер­со­на­жем воин­ско­го клас­са с набо­ром уме­ний «Сокол судь­бы» Олень­ка игра­ла до само­го закры­тия игро­во­го про­ек­та.

2 янва­ря 2021года

Серёжка

Миниатюра-зарисовка

Никто не знал, как его зовут на самом деле, пом­ни­ли толь­ко серёж­ку в ухе – не что-нибудь, а дву­гла­вый орёл, доста­точ­но боль­шой, что­бы чуть оття­нуть моч­ку, но и в меру ком­пакт­ный, что­бы не смот­реть­ся меда­лью в ушной рако­вине. Ну и так и зва­ли – Серёж­ка да Серёж­ка.

Одна­жды его зажа­ли в сумрач­ном углу ребя­та чуть постар­ше, года на два, в шко­лу ходив­шие, спав­шие в теп­ле на белых про­сты­нях и на ужин имев­шие жаре­ную кури­цу, а то и бран­ден­бург­ские сосис­ки с сыром и пас­ту с май­о­не­зом или тома­том. Серёж­ка всю эту бра­тию так и звал, пре­зри­тель­но сплё­вы­вая: «Тома­ти­ки-авто­ма­ти­ки». С ними, пла­сти­ко­вы­ми и полу­же­стя­ны­ми писто­ле­ти­ка­ми, они и бега­ли по дво­рам, пуляя рези­но­вы­ми при­шлёп­ка­ми куда попа­ло.

Серёж­ка в это вре­мя рабо­тал.

А зачем зажа­ли?

Самый пле­чи­стый потя­нул руку к уху, лени­во про­мям­лив: «Сни­май», – но маль­чиш­ка с серь­гой, встав­ший вдруг в почти бое­вую стой­ку про­тив почти пар­ней, даже не думал сда­вать­ся. «Ну лад­но, – зев­нул заво­ди­ла, – тогда вста­вай на коле­ни!» – и потя­нул­ся рас­стё­ги­вать ширин­ку.

Гово­ри­ли, что никто не успел заме­тить, отку­да у маль­чиш­ки выскольз­нул нож. Гово­ри­ли, что остри­ём упёр­лась полос­ка ста­ли в самую глубь под­рас­стёг­ну­тых шта­нов. Гово­ри­ли, что вожак напав­ших на без­дом­но­го паца­нён­ка кри­чал: «Убью, если кто рас­ска­жет!» – дро­жа­щи­ми рука­ми выпра­сты­вая нару­жу полы рубаш­ки – закрыть обмо­чен­ные штан­цы. Мно­го чего гово­ри­ли, пока Серёж­ка делал свои дела.

Пока не было столь­ких авто­мо­ек в горо­де, он бро­сал­ся к встав­шим перед све­то­фо­ра­ми маши­нам и в несколь­ко дви­же­ний отмы­вал лобо­ву­ху оче­ред­ной тач­ке посо­лид­нее. Это днём. В сумер­ках води­те­ли, рва­нув­шие на зелё­ный, мог­ли не заме­тить тощую фигур­ку биз­не­сме­на лет деся­ти, чьим ору­ди­ем были кус­ки поро­ло­на, мяг­кие щёт­ки и спрей для окон.

Когда толь­ко нача­лась аги­та­ция за раз­дель­ные мусо­ро­сбо­ры – это для пла­сти­ка, это для метал­ла, сюда бума­гу, а там вон под объ­ед­ки, – он за пла­ту с ЖЭУ помо­гал жиль­цам сор­ти­ро­вать отхо­ды. Да, возил­ся с мусо­ром, но что­бы взять из него что-то себе – фу, мерз­ко!

А сего­дня в дож­дик, сля­кот­ное меси­во таяв­ше­го сне­га и слёз неба, он сидел у вхо­да в «Маг­нит Семей­ный» и откры­вал вхо­див­шим две­ри. Вдруг замер: через доро­гу пере­хо­дил… Не может быть! ОН! Одни гово­рят – чудак-чело­век, дру­гие – тай­ный Папа, тре­тьи – Маг, Серёж­ка же про себя назы­вал его Дон. Совсем неваж­но, что муж­чи­на этот в непри­гляд­ном выцвет­шем пухо­ви­ке и вяза­ной шап­ке, похо­жей на мона­ше­скую ску­фью, был почти нищим, – для Серёж­ки он был Богом, пото­му что менял по сво­ей при­хо­ти всё: от пого­ды до ски­док в мага­зине.

Маль­чиш­ка затоп­тал сига­ре­ту, пере­сох­шим язы­ком выкру­тил «здрас­ь­те» и открыл дверь во всю ширь.

– Спа­си­бо! – тихо ска­зал стран­ный чело­век, и Серёж­ке захо­те­лось непре­мен­но улыб­нуть­ся. Он и улыб­нул­ся, когда минут через пят­на­дцать Стран­ный вышел с боль­шу­щи­ми паке­та­ми, поста­вил их на бетон­ное ограж­де­ние лест­ни­цы и вынул малень­кий пакет, в кото­рый сло­жил упа­ков­ки лап­ши БП, чёр­ный фасо­ван­ный хлеб, сыр­ки для чиз­бур­ге­ров и что-то ещё. – Ты откры­вай не тем, кто при­хо­дит, а тем, кто выхо­дят нагру­жен­ны­ми, руки-то заня­ты руко­ят­ку две­ри пово­ра­чи­вать, усёк? Бери, это тебе в честь Дня млад­ше­го бра­та.

– А есть такой празд­ник? – Серёж­ка при­нял пакет, тяжё­лень­кий даже.

– Если нет, зна­чит, теперь будет! – улыб­нул­ся взрос­лый такой чело­век с сия­ю­щи­ми гла­за­ми, сия­ю­щи­ми так, что маль­чиш­ке захо­те­лось сра­зу рас­ска­зать ему всю свою несу­раз­ную исто­рию.

– А сво­е­му бра­ту вы что-нибудь пода­ри­ли?

– Он всё ждал, что я ему сото­вый из Моск­вы при­шлю. Два года ждал, если ты зна­ешь, о чём я. Теперь он мне шлёт из сто­ли­цы вся­кую вся­чи­ну. При­ят­но, а глав­ное – полез­но! А я на таб­лет­ки рабо­таю. Такие дела.

«Да! Теперь – реше­но. Без воз­вра­та
Я поки­нул род­ные края.
Уж не будут лист­вою кры­ла­той

Надо мною зве­неть топо­ля», – тихо начал чека­нить маль­чиш­ка.

– Видишь, мы живы, воля наша, при­пе­ва­ем да сти­хи чита­ем, зна­чит, и мир одна­жды с места сдви­нем, не дума­ешь?

– Думаю, так и будет, – засме­ял­ся Серёж­ка. – Спа­си­бо, пиро­вать сего­дня буду.

– Не всё так пло­хо, как хоте­лось бы. А отку­да серь­га такая?

– Брат рабо­тал в Гор­ду­ме систем­ным адми­ни­стра­то­ром. Вдво­ём мы жили. Фана­тел он по флаж­кам, наклей­кам, знач­кам… Всё «Рос­сия, впе­рёд, Рос­сия, впе­рёд!» – Рос­сия-то ушла, а он остал­ся. Инва­ли­дом после ата­ки стрел­ка. Какой-то псих не смог ипо­те­ку выпла­тить и при­та­щил к про­ход­ной обрез. И всё.

– У каж­до­го исто­рия. У каж­до­го, – Стран­ный левой ладо­нью при­гла­дил шарф и… – Лад­но. Пото­пал я, ста­ри­ки мои ждут.

Сереж­ка смот­рел ещё, как осто­рож­но сту­па­ет взрос­лый чело­век в сумя­ти­цу ледя­ных сколь­зо­чек, снеж­но­го кро­ше­ва и мел­ких лужиц, и вдруг сорвал шап­ку и под­ста­вил, сме­ясь, лицо небес­ным кап­лям, про­шеп­тав: «И ста­ка­на­ми небо пьют!» – нахло­бу­чил шап­чон­ку на заты­лок и дви­нул­ся к бли­жай­шей оста­нов­ке, авто­бу­сом до пан­си­о­на­та инва­ли­дов.

25 янва­ря 2021 года

Липа и Геракл

Миниатюра-зарисовка

Её зва­ли Липа. Нет, понят­но, что даже в деревне сло­вом этим мог­ли назвать под­дел­ку, пустыш­ку, но она про­зви­ще своё носи­ла с гор­до­стью и не без лукав­ства сооб­ща­ла его новым зна­ко­мым. Липа – мяг­кая и неж­ная, самый тон­кий и лету­чий медо­вый запах, а пах­ло от неё так от при­ро­ды, конеч­но, тогда и кос­ме­ти­ки-то дет­ской, вся­ких бэби-ойлов – этих масел и мыль­ца и в фан­та­зи­ях у взрос­лых не было, не то что у детей. Взрос­лые мужи­ки с ума схо­ди­ли при её при­бли­же­нии, а под­рост­ки лип­ли к ней, пока не полу­ча­ли с её бой­ко­го языч­ка тон­кие язви­тель­ные шуточ­ки. А гла­за у неё голу­бые! В них засмат­ри­ва­лись все, что­бы не впе­рить­ся взгля­дом в про­чие деви­чьи пре­ле­сти под белым, тон­чай­ше­го сит­ца пла­тьи­цем с неж­но-розо­вы­ми цве­та­ми. Вот такая она была, сер­ги­ев­ская Липа.

И ведь не один уты­кал­ся ночью в подуш­ку и пла­кал: «Липонь­ка, Лип­ка, хочу быть тво­им!», и дев­чон­ки её сто­ро­ни­лись, пото­му что нель­зя быть счаст­ли­вой такой.

А Юрка-то после сво­их вос­по­ми­на­ний о север­ных подруж­ках погру­зил­ся в какие-то грё­зы, одно­му ему, понят­ное дело, доступ­ные и ясные. Андрей Дани­лов допы­ты­вал пле­мян­ни­ка: «Есть у тебя подру­ги-то, Юрец? Или ты ещё мышей не ловишь? Ну не дуй­ся, это я так. Сго­няй на реч­ку у наше­го края, у под­лес­ка, а не где ты у моста обыч­но тиха­ришь­ся. Что-о‑о? Да кто тебя тро­нет-то? Чужой? Кому чужой?» И Юрка всё-таки набрал­ся сме­ло­сти, но на пля­жик пошёл пеш­ком, велик оста­вил во дво­ре андре­ев­ской усадь­бы – всё-таки зажи­точ­ный част­ник, этот млад­ший из бра­тьев Дани­ло­вых, свою строй­ар­тель ско­ло­тил, и шаба­ши­ли по обла­сти, да…

Юрка нико­гда без рубаш­ки даже в жару и пыль дере­вен­скую не ходил. Чем хва­лить­ся-то – мышцо́й? А где она у него? В про­ек­те? В плане еже­днев­ных при­се­да­ний и отжи­ма­ний? Ага, ага, брось­те! Вот и на этот раз… Наря­дил­ся в шёл­ко­вую свою китай­скую руба­шель с паль­ма­ми и попёр­ся на пес­ча­ную отмель. От неё шагов пять – и ух! В самую глубь, а на дне род­ни­ки били, слиш­ком глу­бо­ко ныр­нёшь – можешь и застыть, и не выплыть око­че­нев­шим чур­ба­ном. Все боя­лись, но все ныря­ли и сиде­ли под водой, как аква­лан­ги­сты.

Юрка лопат­ка­ми сво­и­ми ост­ры­ми чуял, как зашеп­та­лись: «Дани­лов, Дани­лов! Андре­ев пле­мян­ник!» – пожал спеш­но суну­тые ладо­шки, сбро­сил одёж­ку на куст и пря­мо в сво­их мод­ных плав­ках с латун­ным якорь­ком с раз­бе­гу плюх­нул­ся в глубь – повез­ло не про­мах­нуть­ся.

Они игра­ли в мяч пря­мо в воде, пыта­ясь запу­лить его в весе­ло кри­чав­ших и плю­хав­ших­ся на мель сверст­ни­ков. Юрка и забыл про вре­мя, зато при­шлось вспом­нить про самую важ­ную вещь для рус­ско­го кре­стья­ни­на, чьи­ми детьми, по сути, были все в этой раз­но­шёрст­ной вата­ге – потом­ки доя­рок и скот­ни­ков, меха­ни­за­то­ров и сле­са­рей, поросль буду­щих мото­ри­стов-дизе­ли­стов, или кем там мод­но было тру­дить­ся на совет­ское госу­дар­ство?.. Что за вещь? А пого­да, древ­няя боги­ня, непред­ска­зу­е­мая и пере­мен­чи­вая в орь­ской сте­пи.

Вот уже и рябь пошла по воде от вет­ра, а Юрец всё не мог накри­чать­ся от сча­стья игры с таки­ми дру­же­люб­ны­ми, ока­за­лось, дере­вен­ски­ми – ну ещё бы, с род­нёй бок­сё­ра Андрея ссо­рить­ся, хех!

Он вдруг почув­ство­вал пря­мо лёд в дыхал­ке, грудь све­ло судо­ро­гой, надо выби­рать­ся. У куста, где поло­же­на была на вет­ви одеж­да, сто­я­ли трое, и самый рос­лый дву­мя паль­ца­ми брезг­ли­во под­ни­мал Юрки­ну рубаш­ку: «А чо, паца­ны, сой­дёт мне моцик про­ти­рать?» Андрей, конеч­но, спортс­мен и в Рос­сии боль­шой изве­стен, но бра­тья сидель­цев – это, кхм, кхм… Ну, нико­му неохо­та нарвать­ся в сумер­ках на нож.

Юрка в запа­ле игры без очков-то и не раз­гля­дел, кто там выше по тече­нию за густым рядом ака­ции и пла­ку­чей ивы плес­кал­ся. Девуш­ка с боль­шу­щи­ми голу­бей­ши­ми гла­за­ми подо­шла отту­да, оправ­ляя лёг­кое пла­тьи­це, мокрое на гру­ди. «Жбан, отдай ему одё­жу, это же Дани­лов, ты чо!»

У Юрки дро­жа­ли паль­цы. Он пытал­ся что-то ска­зать, но от вет­ра – конеч­но же, от него! – поси­не­ли губы и зуб на зуб не попа­дал.

Он сто­ял и тряс­ся, и что надо было ска­зать?

Её гла­за. Таких глаз он даже в фан­та­зи­ях сво­их не пред­став­лял, а тут сто­ит дев­чон­ка в таком, ну, про­све­чи­ва­ю­щем пла­тьи­це, и такая она, такая, что он про­пу­стил мельк­нув­ший кулак. Зазве­не­ло в голо­ве, закру­жи­лось, и что это, голо­вой в песок, что про­ис­хо­дит?

Юрка под­хва­тил рубаш­ку, с кото­рой убрал ногу Жбан, и бро­сил­ся к домам. За спи­ной ехид­но про­зву­ча­ло: «Липа, а дашь лап­нуть?»

Он бежал, зады­ха­ясь, боясь огля­ды­вать­ся, в голо­ве гуде­ло, и под гла­зом жгло и набух­ло, и вот он – забор из отбор­ных дубо­вых досок, и тёт­ка Оль­га, и ох! «Ты где синяк сло­вил, Юрка?»

Его тряс­ло и тош­ни­ло, он отря­хи­вал спеш­но наде­тую рубаш­ку, песок насы­пал­ся на пар­кет, слё­зы души­ли, и что, что?

«Там сей­час, навер­ное, Жбан Липу лапа­ет, – сплёл непо­слуш­ным язы­ком Юрец и утёр брыз­нув­шие слё­зы. – А я‑то, я что могу?»

Оль­га смот­ре­ла так страш­но, почер­нев­ши­ми враз гла­за­ми, буд­то тучи, соби­рав­ши­е­ся за окном в посе­рев­ших небе­сах, собра­лись толь­ко для её взгля­да.

Юрка замер.

Жах­нул ста­ка­ном по сто­лу, из него выплес­нул­ся чай с мали­ной и каки­ми-то трав­ка­ми, сорвал рубаш­ку – и под весё­лый крик тёт­ки Оль­ги: «Ну куда понёс­ся, Геракл, куда, сча­стье ты наше?!»

Он бежал, и всё бли­же Липа, Липа, кото­рая отби­ва­лась от пот­ных рук, пытав­ших­ся задрать подол и разо­рвать ворот, бежал, и всё бли­же деви­чьи слё­зы, и как там в кино по видео­маг­ни­то­фо­ну дядь­ки ему пока­за­ли под сек­ре­том дра­ки в китай­ском квар­та­ле? Пря­мо на бегу про­орал: «Убью, гады!» – и с раз­бе­га пнул Жба­на в коле­но.

Ну как пнул? Осо­бо-то не делал ниче­го. Как-то вот на ходу дви­нул так, не пом­ня себя и видя толь­ко пла­тье с мака­ми и маль­ва­ми, и моло­тил во все сто­ро­ны рука­ми, а голо­ва гуде­ла, и в гла­зах искри­ло, буд­то шоке­ром трях­ну­ло…

«Каким шоке­ром? Забудь, Лип. Отку­да ты вооб­ще это пом­нишь? Аа‑а, ну так это я его тебе потом пока­зы­вал в Ори. Когда посту­пать при­е­ха­ла, ну. Я думал, это кру­то, мол, Само­дел­кин такой, начи­тал­ся тех­ни­че­ских жур­на­лов. Лип, мало­го сама сего­дня в сад пове­дёшь? Мы соби­ра­ем­ся афи­ши на «Али­су» рисо­вать. Да, позна­ко­мил­ся тут с нефор­ма­ла­ми. Ты про­сти меня, Лип, за всё. Как не за что? Ну лад­но, я помчал­ся. Ты помни толь­ко – гла­зи­ща твои навсе­гда!»

15 фев­ра­ля 2021 года