На этот свет

Повесть

Любые сов­па­де­ния харак­те­ров пер­со­на­жей
и реаль­ных лиц пред­ла­гаю счи­тать услов­ны­ми.

История: начало

– При­вет! – и Егор под­ни­ма­ет­ся от ком­па, от рас­пе­ча­ток гото­вых газет­ных полос и маке­тов, сдан­ных в рабо­ту заме­сти­те­ля­ми ответ­ствен­но­го сек­ре­та­ря редак­ции газе­ты «Орь утром». Под­ни­ма­ет­ся от неви­ди­мой для взгля­дов-попро­ша­ек бан­ки кофе «Гранд» и науш­ни­ков, в кото­рых гро­хо­чет све­жий аль­бом «Метал­ли­ки»: «Ты думал, это свет в кон­це тон­не­ля? Это свет фар, летя­щий тебе навстре­чу!» Под­ни­ма­ет­ся, что­бы встре­тить, так ска­зать, кли­ен­та, кото­ро­го поста­рал­ся не запо­ми­нать по име­ни. Кли­ент важ­ный, кли­ент пла­тит по сто руб­лей за листок с чёт­кой под­пи­сью и прав­до­по­доб­ной печа­тью. Кли­ен­та ждёт цистер­на неф­ти, кото­рую надо вывез­ти в неве­до­мые Его­ру Тар­та­ра­ры Тар­та­ра­рин­ско­го рай­о­на.

При­хо­дят и дру­гие стран­ные лич­но­сти: одним тоже печать нари­со­вать, дру­гим раз­вер­стать кур­со­вую или диплом по задан­ным пара­мет­рам, тре­тьим… Взъеро­шен­ный мужи­чон­ка, ина­че не назо­вёшь, хотя Егор тер­петь не может выяс­не­ния «мужик – не мужик», при­но­сит опять, опять, опять жало­бу в про­ку­ра­ту­ру на губер­на­то­ра и пре­зи­ден­та: «Ком­пен­си­руй­те мораль­ный вред! Зачем раз­ва­ли­ли Союз?» Мужи­чон­ку пару часов назад выпу­сти­ли с кур­са при­ну­ди­тель­но­го лече­ния, но он не уни­ма­ет­ся.

И Егор согла­сен наби­рать, кла­цая кла­ви­а­ту­рой, эту сер­мяж­ную прось­бу. Нет, дешев­ле, вам скид­ка как посто­ян­но­му кли­ен­ту.

Редак­тор про­шёл через каби­нет к окну полю­бо­пыт­ство­вать, что там худож­ник нава­ял на «кри­ми­наль­ную» стра­ни­цу. Мужи­чон­ка робе­ет, лох­мы топор­щат­ся. Егор крас­не­ет: изви­ни­те, Свя­то­слав Ген­на­дье­вич, ниче­го, что я чело­ве­ку помог?

– Кхм, кхм, – редак­тор при­кры­ва­ет рот, зевок, – да ниче­го страш­но­го, я не про­тив, толь­ко как бы вам делить­ся с редак­ци­ей, что ли? А‑а, бума­га своя у вас? Ну, за печать отда­ди­те сколь­ко не жал­ко в реклам­ный отдел, и кви­ты будем. А вооб­ще, Егор Ген­на­дье­вич, я к вам и по делу! Вы-то сами как к губер­на­то­ру отно­си­тесь? Не хоти­те поучаст­во­вать в выбор­ной кам­па­нии? Евге­ний Вади­мо­вич, – и смот­рит на худож­ни­ка-погод­ка, гово­рят, так и вооб­ще одно­класс­ни­ка, смот­рит весе­ло, – вот уже рабо­та­ет на выбор­ный про­ект… Что? Не про­тив – это хоро­шо. Вот вам визит­ка, позво­ни­те, но жела­тель­но не с наших теле­фо­нов, а так, с так­со­фо­на-авто­ма­та.

Вот это «с авто­ма­та» режет слух, буд­то Егор вино­ват… Толь­ко ли отто­го, что месяц назад на при­зыв­ной комис­сии тера­певт уны­ло огля­дел тощую плоть Его­ра и про­ши­пел: «Отжать­ся хоть смо­же­те?»

За год семей­ной жиз­ни Егор поху­дел на пять кило­грам­мов. В Крас­ной армии шты­ки, пони­ма­ешь, без него обой­дут­ся.

На зво­нок отве­ти­ли. Ночью рабо­тать? На спе­ци­аль­ной квар­ти­ре? Не бол­тать? Сколь­ко-сколь­ко?

Конеч­но!

По мос­ков­ским рас­цен­кам Его­ру ещё не пла­ти­ли.

***

Егор вос­тор­жен­но раз­ма­хи­вал тле­ю­щей сига­ре­той:

– Пони­ма­ешь, он полит­кон­суль­тант губе­ра офи­ци­аль­но, гово­рит: «Всё, заси­де­лись, спать пора! В семь утра вста­нем и доде­ла­ем газет­ку, тебе в зале посте­ли­ли». Какой спать?! Какие семь утра?! Такой про­ект – каж­дые пол­ча­са вари­ан­ты ски­ды­ва­ли в сто­ли­цу по фак­су, после одоб­ре­ния про­дол­жа­ли! Ну я и выло­жил­ся на всю катуш­ку. Он гла­за про­драл: «Всё? Сам закон­чил? Иллю­стра­ции нашёл? И текст сам редак­ти­ро­вал? Ну-ка! Слу­шай, а давай после выбо­ров с нами в Моск­ву?» Что мне делать? И есть из чего выби­рать вооб­ще? Он гово­рит: «Для тебя рабо­та в пре­столь­ной что? Длин­ный рубль, вос­со­еди­не­ние с этой тво­ей подру­гой, про­стор для твор­че­ства. Что?» Я и ляп­нул про обу­че­ние на пси­хо­ло­га. «Н‑ну, – и очки про­ти­ра­ет, дело­вой, – соци­аль­ная пси­хо­ло­гия или лич­ност­ная? Лич­ност­ная в Пите­ре хоро­шо пре­по­да­ёт­ся… Алло, да, есть потен­ци­аль­ный сту­дент, да, на вто­рой курс сра­зу, есте­ствен­но, без экза­ме­нов, на бюд­жет, да, за меня, пони­ма­е­те, за меня тек­сты пишет! Губе­ра ваше­го выбе­рем – и впе­рёд, билет на само­лёт с сереб­ри­стым кры­лом, кхе-кхе!» Да пере­стань! Столь­ко запла­ти­ли, и я ещё жад­ни­чать буду?! С тобой поси­деть – свя­тое!

Иль­дар покру­тил бутыл­ку каго­ра:

– А это… Боль­ше ничем помочь не может? Не, лад­но, забудь, это я так, раз­меч­тал­ся. Ну что, в Питер?

– Москва. Катя же… Всё-таки Москва. За меня никто не выбе­рет!

* * *

Вес­на, осень… Пере­ме­ны на теп­ло, пере­ме­на пого­ды на про­хла­ду серень­ких дождей. «Всё течет, всё меня­ет­ся» – и вот уже лёг­кая курт­ка, вяза­ная шап­ка, в этом году сме­нён­ная на кожа­ное подо­бие шело­ма, не шап­ка – да, шлем, и неве­ста Иль­да­ра купи­ла такую же: «Я – как Егор! У меня всё по Июле­ву!» И Егор Июлев зами­ра­ет, нежась от удо­воль­ствия, – такая девуш­ка на тебя рав­ня­ет­ся миро­воз­зре­ни­ем, даром что Иль­дар хму­рит­ся и машет дла­нью, объ­яс­няя зна­че­ния базо­вых сло­гов на древ­ле­сла­вян­ском.

– Ты же татар­ской кро­ви! Какие сла­вяне? – злит­ся Егор, буд­то послед­ний хле­бец отня­ли, но Иль­дар упря­мит­ся:

– Я сла­вян­ской веры и я от Нави!

– Ну конеч­но, Чело­век Близ­кий Богу на вашем язы­ке. А на сла­вян­ском… Само­му не страш­но в кол­дов­ской мир ухо­дить? – Егор непре­кло­нен, а неве­ста крас­не­ет, осто­рож­но вытас­ки­ва­ет ладо­шку из кула­ка Иль­да­ра и под­ли­ва­ет Его­ру ещё.

Осень… Осе­нью в пер­вых чис­лах – и стар­ту­ем. «На мос­ков­ских изо­гну­тых ули­цах уме­реть, знать, судил мне бог…» – и моло­дые блед­не­ют. Нет! Не шути так, Егор­ка. Что ты?! В весен­нюю сля­коть выва­ли­лись из сухой ком­на­туш­ки. Кто бы знал, кто бы знал, что выбо­ры губер­на­то­ра про­ва­лят­ся с таким трес­ком? В ночь под­ве­де­ния ито­гов с уже отя­же­лев­ши­ми от гоно­ра­ров кар­ма­на­ми, гоно­ра­ров за про­ве­де­ние пред­вы­бор­ной кам­па­нии, собра­лись в хол­ле изда­тель­ско­го цен­тра, бод­рень­кая музыч­ка игра­ла, поздрав­ля­ли друг дру­га с лиди­ро­ва­ни­ем в глав­ных горо­дах обла­сти… Что?

Сошла улыб­ка на нет у одно­го. Осто­рож­но поста­вил бокал на под­окон­ник дру­гой. Щёлк­нул кла­ви­шей «стоп» на маг­ни­то­фоне тре­тий.

Дерев­ня выбра­ла «крас­но­го».

* * *

Редак­тор, спеш­но постав­лен­ный новой вла­стью вме­сто Свя­то­сла­ва, вызвал Его­ра одним из пер­вых:

– Здрав­ствуй­те. Будем зна­ко­мы!

– Будем. Егор Ген­на­дье­вич.

– Кхм… Вот что, Егор­ка… Про тебя Свя­то­слав Ген­на­дье­вич гово­рил, ты мастер сво­е­го дела… Пред­ставь-ка мне про­ект реди­зай­на газе­ты, – новый хозя­ин област­ной «тол­стуш­ки» так и реза­нул. – Что это за псев­до­сла­вян­ский лого­тип? Ана­хро­низм ведь! И посо­лид­нее что-то, солид­нее. И это… Поря­док дол­жен быть. Кли­ен­ты вёрст­ки – через реклам­ный отдел, будешь полу­чать пре­мию. Навер­ное. Всё пока.

Осень. Егор выбрал осень. Так и отзво­нил­ся заждав­шей­ся моск­вич­ке. Нет, рань­ше никак, у меня тупо денег нет на поезд­ку и пер­вый съём жилья. Нет, изви­ни, я верю, что ты помо­жешь, но под­стра­хо­вать­ся обя­за­тель­но надо.

– Егор, тебя редак­тор вызы­ва­ет.

– Ну, Егор­ка, ну удру­жил! Такой яркий дизайн! Я даже не думал, что у нас такое могут. Слу­шай, а что-то про сен­тябрь мне тут нажуж­жа­ли, про Моск­ву что-то?

– Девуш­ка у меня плат­но в МГУ учит­ся, – Егор смот­рел пря­мо, руки сво­бод­но вдоль тела, слег­ка ссу­ту­лил­ся, тяжесть ответ­ствен­но­сти на пле­чах, отче­го такая горечь в речи? – Чем пла­тить-то?

– Хоро­шо. К отпуск­ным выпи­шу тебе пре­мию, и полу­чишь пол­ную сум­му. Да, ещё не всем зря­плат­ку цели­ком пла­тим, но ты, Его­рий, это нечто! Наде­юсь, раз­ру­лишь за отпуск.

Пер­вый-то свой сбор­ник про­зы Егор назвал «Мастер Обли­чий».

Конеч­но, раз­ру­лит.

* * *

– Катя… Катя… Алло… Ффф… Чёр­тов аппа­рат! – Егор шарах­нул труб­кой по туло­ви­щу теле­фо­на.

– Что? Не отве­ча­ет зазно­ба? – съехид­ни­чал Евге­ний Вади­мо­вич. – Ты так вот и думал, что будет тебя ждать?

Вечер, номер сдан в типо­гра­фию, но рас­хо­дить­ся никто не наме­рен – празд­ну­ем пре­мию за новый дизайн, про­дви­ну­тый в про­из­вод­ство Его­ром! Винов­ни­ку под­лей­те, ещё ста­кан «Бал­ти­ки», ещё, он пока отли­ча­ет тень от тени, язык воро­ча­ет­ся, пусть пьёт!

– Ниче­го тако­го я не думал! – не наи­вен в свои два­дцать семь, про­сто… Про­сто… Нет тос­ки, изви­ни, Катюш, не стра­даю о тебе – раду­юсь, вспо­ми­ная!

Это ведь мог­ло слу­чить­ся толь­ко с тобой… Сре­ди ночи тогда вва­лил­ся в квар­тир­ку, пол­ную тво­их дру­зей, – при­ез­жа­ли изда­ле­ка, при­ез­жа­ли поссо­рив­ши­ми­ся ком­па­ни­я­ми, и Кате­ри­на выяс­ня­ла тихо, вни­ма­тель­но, вкрад­чи­во, кто по како­му жиз­нен­но­му пути идёт, где пере­сек­лись-столк­ну­лись, в чём кон­фликт… Кто-то, пом­нит­ся, зави­дев в сумер­ках тём­но­пи­джач­но­го, но в свет­лей­шей рубаш­ке Его­ра, пред­ло­жил выки­нуть вооб­ще в окно, но Катя, вздрог­нув: «Всё в поряд­ке, влюб­лён­ные тоже ино­гда никак не сой­дут­ся!» – наки­ну­ла курт­ку и про­во­жа­ла на оста­нов­ку дру­га, под­няв­ше­го на уши весь подъ­езд, и Егор читал какие-то сти­хи, напе­вал, гла­дил её холод­ней­шие ладо­ни и с тру­дом поме­стил­ся в под­ле­тев­ший авто­бус – руки-ноги никак не скла­ды­ва­лись в пра­виль­ном поряд­ке. Катя бре­ла обрат­но, сма­хи­вая с рес­ниц сле­зин­ки, и вдруг Егор! Навстре­чу! Из тьмы!

– Ты же уехал! – про­ле­пе­та­ла девуш­ка, при­ло­жив ладонь к серд­цу. – Ты же…

– Пер­чат­ки забыл! – выдох­нул при­зрак и про­мчал­ся во мглу.

Мама, открыв дверь, при­жа­ла доч­ку к гру­ди:

– Ты встре­ти­ла? Виде­ла? Что про­ис­хо­дит?

А Егор всё ехал даль­ше и даль­ше, прочь и прочь от люби­мой оста­нов­ки и меч­тал, как вне­зап­но ворвёт­ся в пол­ную гостей ком­на­туш­ку – мол, пер­чат­ки оста­вил…

* * *

Что Инна сле­дит за ним, через пятые гла­за и уши пыта­ясь дока­зать, что не зря устра­и­ва­ла сце­ны – билась за своё сча­стье, как ей каза­лось. Не зря, ведь вот он то поры­ва­ет­ся купить биле­ты в Моск­ву, дого­нять свою недо­рос­ли­цу-изра­иль­тян­ку, то обры­ва­ет теле­фо­ны в редак­ции и у общих дру­зей, что­бы хоть услы­шать, и то… Что Инна сле­дит – в этом не было сомне­ний, и Егор не обмол­вил­ся даже Иль­да­ру о дне отъ­ез­да, каню­чил жур­на­ли­стам, что обра­зо­ва­ние теперь доро­го-ого-го, пото­му не может никак дать в долг до их мифи­че­ских аван­сов. Но биле­ты были куп­ле­ны, сло­же­ны поло­тен­ца и нос­ки, запас руба­шек, осталь­ное пере­да­дут потом, с про­вод­ни­ка­ми. В сотый раз люби­мый фильм с душе­раз­ди­ра­ю­щим зачи­ном пес­ни: «Боль­шие горо­да…»

Соб­ствен­но, он гото­вил­ся встре­тить людей. Не дома, не мага­зи­ны, не теат­ры – людей, насе­ля­ю­щих этот мура­вей­ник, кото­рый даже с закры­тым мет­ро не спит, не спит, про­буж­да­е­мый реву­щи­ми мото­ра­ми, гулом клу­бов и изыс­ка­ми ресто­ран­ных запа­хов. Всё это будет, Егор не сомне­вал­ся и был уве­рен, что Москва и вправ­ду «верит люб­ви», хотя бла­го­де­тель-полит­кон­суль­тант отре­зал: «Холод­ный город. Жёст­кий. Забудь про мораль и эти­ку. Толь­ко бы выжить – так, что ли, какая-то груп­па поёт?..»

* * *

Егор пол­дня бро­дил по Гор­буш­ке.

Куда же ещё пой­дёт непри­ка­ян­ный мело­ман? Ряды с короб­ка­ми, пол­ны­ми кас­сет, раз­но­цвет­ны­ми тор­ца­ми ком­пакт-дис­ков, рас­пе­чат­ка­ми име­ю­ще­го­ся в про­да­же – про­дав­цы толь­ко и успе­ва­ли отсчи­ты­вать сда­чу: вот ваши «Нир­ва­ны» и «Метал­ли­ки»! «Мини­стри»? О‑о-о, шикар­ный выбор, индаст­ри­ал в нашу эпо­ху, тяже­лен­ная музы­ка для непре­клон­ных харак­те­ров, да‑а, гово­рят, ско­ро новые мёт­лы по-ново­му заме­тут, мете­ли­ца отсох­ше­го и отжив­ше­го, к чер­тям всю эту сво­ру!

Цой жив, как ни баналь­но! Мы ждём пере­мен – пока кровь игра­ет и кипит, мы будем ждать све­же­го дыха­ния, буй­ных вет­ров и про­лив­ных дождей, пока не смо­ет напрочь деся­ти­ле­тие пре­да­тельств, под­став, гря­зи и мусо­ра, хла­ма мелоч­ных душ!

А видео тоже про­да­ё­те? «Дра­ку­ла» есть у вас? Да, нра­вит­ся. Вам­пир-кро­во­сос? Нет! Воин-герой, спа­си­тель сво­е­го оте­че­ства! Пре­дал? Про­дал? Про­пил? На кол! Изме­ни­ла? Под­ста­ви­ла? На кол! Я? Смог бы я, как он, каз­нить за малей­шую про­вин­ность?

Эммм…

Не думал.

«Если бы я ока­зал­ся у вла­сти…» Не пора ли в новый век выбо­ров и народ­ных реше­ний, если толь­ко всё сбу­дет­ся, – не пора ли со шко­лы учить граж­дан­ской гра­мот­но­сти? Вы бы на уро­ках про­грам­ми­ро­ва­ния вве­ли бы, что ли, соци­аль­ное про­грам­ми­ро­ва­ние… Да хоть в «Вар­крафт» научи­те дети­шек побеж­дать, в «Циви­ли­за­ции» горо­да стро­ить, а не в под­во­рот­нях ночью оди­но­чек под­жи­дать…

* * *

Ну, несколь­ко дней Егор зави­сал в квар­ти­ре у зна­ко­мо­го орь­ча­ни­на, рез­ко выехав­ше­го на роди­ну отдох­нуть от суе­ты, как он ска­зал. Егор, не отвле­кая Катю от жур­на­лист­ских зада­ний, бро­дил по Марьи­но. Орь-то – не то. И не ска­зать, что­бы бед­на, напро­тив, непри­лич­но бога­та сво­и­ми дохо­да­ми, хле­бом треть Рос­сии кор­ми­ла, нефтью-газом гре­ла-заправ­ля­ла, да и загра­ни­цу не забы­ва­ла, толь­ко вот уле­та­ли эти дохо­ды… куда-то. Рез­вые марш­рут­ные «ГАЗе­ли» Июлев уви­дел впер­вые у выхо­да из мет­ро и, открыв рот, загля­нул за авто­ма­ти­че­ски открыв­шу­ю­ся дверь, оше­лом­лён­но огля­дев пас­са­жи­ров, бур­дев­ших: «Вы еде­те, моло­дой чело­век, или ище­те кого-то? Закрой­те, не морозь­те!» Гигант­ский кор­пус «М‑Видео» обхо­дил кру­га­ми, загля­ды­ва­ясь на пле­е­ры и науш­ни­ки на свер­ка­ю­щих стек­лом стел­ла­жах и тум­бах. «Мак­до­нал­дс» с тёп­лым запа­хом под­жа­рен­но­го мяса осмот­рел, про­смот­рел, засмот­рел­ся… и вышел, в бли­ста­ю­щем супер­мар­ке­те купив замо­ро­жен­ный око­ро­чок, и на сво­ей, так ска­зать, пере­ва­лоч­ной базе сва­рил себе кури­ную лап­шу.

Он ходил и смот­рел, смот­рел, смот­рел… Москва – празд­ник для глаз, так он решил в пер­вый вечер. Для души? А что для души? Мир книг пока­зал­ся неис­чер­па­е­мым, Егор набил рюк­зак Юнгом и Элиа­де и тащил­ся с Арба­та в спаль­ный рай­он через все пере­хо­ды и оста­нов­ки с тяжё­лой, но вол­ну­ю­щей ношей – узнать, узнать ско­рее, что за моти­вы могут скры­вать­ся под серд­цем вче­раш­ней про­вин­ци­аль­ной кра­сот­ки, ныне лета­ю­щей по стек­ло­бе­тон­но­му лесу сто­ли­цы рай­ским голу­бем в белой курт­ке «Колам­бия» и беже­вых джин­сах «Ливайс».

Толь­ко вот… Толь­ко вот нищие были ничуть не чище орь­ских. Те же защит­ной рас­цвет­ки курт­ки, про­те­зы вме­сто ото­рван­ных ног, те же рас­стро­ен­ные гита­ры и аккор­део­ны, те же уны­ло про­пе­ва­е­мые пес­ни о погиб­ших в Чечне. И соби­рав­шие с них дань – при­люд­но, не скры­ва­ясь, – кав­каз­цы в изящ­ных лако­вых туф­лях.

* * *

Его­ра пора­зи­ли чистень­кие кабин­ки так­со­фо­нов.

Сво­бод­ный теле­фон. Надо зво­нить зага­доч­но­му полит­кон­суль­тан­ту.

– Это Егор из Ори, я по ночам у вас рабо­тал, помни­те? Изви­ни­те, нет – так нет. Что? Да, кото­ро­го хоте­ли на вто­рой курс при­стро­ить, да, я. Урра! Конеч­но, при­ду! Зав­тра? Запи­сы­ваю.

И пря­мо сей­час, с широ­кой мос­ков­ской ули­цы в Орь:

– Да, я, Егор Июлев. Я уволь­ня­юсь, пере­дай­те шефу. Что да что? Какая раз­ни­ца?! Рабо­ту нашёл.

Сен­тябрь. Спаль­ные рай­о­ны. Серень­кий дож­дик, лёг­кая курт­ка, шап­ка-шелом. Но как про­стор­но! Те же девя­ти­этаж­ки, но как-то…

Егор был готов поклясть­ся, что от дере­вьев, при­пар­ко­ван­ных машин и про­мок­ших девя­ти­эта­жек исхо­дит лёг­кое све­че­ние. И хоте­лось петь, пить крас­ное подо­гре­тое вино и под­пе­вать кас­сет­ни­ку на сроч­но сня­той однуш­ке: «Да, теперь реше­но без воз­вра­та – я поки­нул род­ные края…»

* * *

Узнав по сво­им деви­чьим кана­лам, что быв­ший муж через два дня по при­ез­де в сто­ли­цу полу­чил рабо­ту с видом на Кремль, Инна Июле­ва, кате­го­ри­че­ски отка­зав­ша­я­ся менять по раз­во­де фами­лию, рва­ну­ла на вок­зал.

* * *

«Да, мама, изви­ни, я не буду тебе так часто зво­нить, как ты хочешь. Посе­лил­ся я на окра­ине Зеле­но­гра­да, теле­фо­на в квар­ти­ре нет, поэто­му с пер­вой зар­пла­ты купил сото­вую труб­ку. Сам теле­фон – лад­но, недо­ро­гой, а вот зво­нить с этой труб­ки наклад­но, при­хо­дит­ся поку­пать по необ­хо­ди­мо­сти кар­точ­ки, а они неде­шё­вые. Пой­ми, пожа­луй­ста, я ещё не так обжил­ся, что­бы часа­ми бесе­до­вать. Пере­стань вол­но­вать­ся, пожа­луй­ста. Папа в Риге учил­ся – ты же тер­пе­ла как-то. А тут ещё бли­же, и свя­зать­ся про­ще. Квар­ти­ра это­го поли­то­ло­га, кото­рый мне помо­гал с рабо­той. Пред­ставь, гово­рит: «Вовре­мя ты, Егор, при­е­хал. Мы реши­ли выпус­кать инфор­ма­ци­он­ный про­дукт газет­но­го фор­ма­та. Ну и спец по этой части нужен. И тут ты. А мне ехать в Сибирь, выбо­ры про­во­дить, квар­ти­ру оста­вить не на кого. Это бабуш­ки одно­го зна­ко­мо­го квар­ти­ра, берёт копей­ки, пять­де­сят зелё­ных, а зар­пла­та у тебя для нача­ла четы­ре­ста пять­де­сят, пока вжи­вёшь­ся, осво­ишь­ся с рабо­той». Ну я и осва­и­ва­юсь, под­пи­сал бума­гу о нераз­гла­ше­нии, что имен­но выпус­ка­ем и над каки­ми про­ек­та­ми рабо­та­ем. Зато могу ска­зать, офис шикар­ный. Мама, какая тут кух­ня, твоя меч­та! Мож­но при­го­то­вить себе пере­ку­сить, кофе все­гда бес­плат­но, пред­став­ля­ешь? И сахар! Кух­ня – это ещё и курил­ка, но вытяж­ка такая хит­рая, что дыма не чув­ству­ет­ся. Ну и курят тут, пони­ма­ешь, не то, что я.

Я как при­шёл, сек­ре­тар­ша на ресеп­шене – это типа при­ём­ная стой­ка – девуш­ка малень­кая такая, я поду­мал, школь­ни­ца или сту­дент­ка, гово­рит: «При­вет, Егор!» Ну, я и понял сра­зу: всё, как сво­е­го встре­ти­ли. Так сек­ре­тар­ша эта, Кари­на, – кан­ди­дат педа­го­ги­че­ских наук. Не вол­нуй­ся за меня. Пред­ставь, с кем рабо­таю – сек­ре­тар­ша и то кан­ди­дат! И ещё я зонт оста­вил тут. На радо­стях при­ез­жаю на квар­ти­ру, купил кури­цу-гриль све­жей обжар­ки, горя­чая ещё. Хвать, а зон­та нет. И вот сего­дня нач­де­пар­та­мен­та вызы­ва­ет: «Моло­дец, твой дизайн нако­нец при­нят!» И Кари­на такая: «А вот и твой зонт! Я думаю, кто оста­вил? Для про­вин­ци­а­ла слиш­ком кру­той, для наших – наши при­вык­ли из так­си несколь­ко мет­ров до слу­жеб­но­го вхо­да про­бе­гать, если дождь». Вот.

От Зеле­но­гра­да ходит авто­бус, ехать как от Ори до аэро­пор­та. Папа же ездил на рабо­ту, и ниче­го! Кста­ти, как он там, успо­ко­ил­ся? Ковар­но уво­лен­ным боль­ше себя не счи­та­ет? Я решил, что раз всё про­шло, может сам ещё рабо­тать, поэто­му я и уехал, не оби­жай­ся. Пой­ми, тут зар­пла­та в пять раз боль­ше, чем в Ори! Но я к тому же коп­лю на пере­езд в саму Моск­ву, в ней сни­мать тер­пи­мо, но надо аген­ту пла­тить, и ещё под­стра­хов­ка – типа что не съе­дешь, не запла­тив.

Кушать есть что. Когда заси­жи­ва­ем­ся до утра… Ой. Нет, не буду вычёр­ки­вать. Тогда Кари­на ходит в «Мак­до­нал­дс» и в бли­жай­шие супер­мар­ке­ты, поку­па­ет еду по зака­зам – кому что. Я обыч­но беру йогурт питье­вой «Лада», две короб­ки. И сыт, и вкус­но, и пить потом не хочет­ся. Зато при­ез­жаю на рабо­ту к две­на­дца­ти, к часу. Так что всё не зря. Недав­но Патрон гово­рит: «Ребя­та, не думай­те, что я за вас всё решу – как писать и насколь­ко глу­бо­ко. Я толь­ко бренд, а спе­ци­а­ли­сты – вы! От вас зави­сит, что наш фонд пред­ло­жит Заказ­чи­ку и его Адми­ни­стра­ции. Вот дизай­нер – отку­да? Из Ори? Орь мно­го поте­ря­ла с вашим отъ­ез­дом! Как вы уло­ви­ли этот небес­ный отте­нок?! Люби­мый цвет Заказ­чи­ка!» Ну и тут я совсем успо­ко­ил­ся – мож­но рабо­тать и не обра­щать вни­ма­ния на под­кол­ки… А. Лад­но, про это в дру­гой раз. Или не надо вооб­ще. Всё в поряд­ке!

Так что рабо­таю, коп­лю на окон­ча­тель­ный пере­езд в Моск­ву, мно­го читаю книг по искус­ству и живо­пи­си, а ещё пси­хо­ло­гия, фило­со­фия, и в этом окру­же­нии голо­ва как-то по-дру­го­му зара­бо­та­ла.

Целую».

По насто­я­нию служ­бы охра­ны пись­мо доста­ви­ли спец­поч­той.

* * *

– При­вет, Егоруш­ка! Я сво­бод­на от дел сего­дня. Погу­ля­ем? – Катин хру­сталь­ный голо­сок даже по сото­во­му зву­чит так… так…

– При­вет-при­вет! А меня могут вызво­нить в любую мину­ту, поэто­му, если что, при­дёт­ся так­си ловить.

– Я не про­тив, надо так надо, подъ­ез­жай…

Егор бежал через лесок, сбав­лял шаг, оста­нав­ли­вал­ся пере­дох­нуть, шарф сры­вал – рас­па­рен­ную грудь хоть так осту­дить! Вот и оста­нов­ка меж­ду­го­род­не­го рей­са, оче­редь шла быст­ро, авто­бу­сы не застав­ля­ли ждать. Сидя у окна и раз­гля­ды­вая акку­рат­ные новостро­ен­ные кот­те­джи вдоль трас­сы, думал, и думал, и думал, музы­ку в науш­ни­ках пере­стал вос­при­ни­мать, что-то бум­ка­ло, что-то зве­не­ло, но всё вни­ма­ние – всё на вопрос: «Смо­жем ли быть вме­сте?» Ныр­нув в мет­ро «Реч­ной вок­зал», Егор отсчи­ты­вал мину­ты до встре­чи по соб­ствен­но­му пуль­су.

Вот и при­е­хал, вот и центр зала, вот и она. Малень­кая моя изра­иль­тян­ка с оси­ной тали­ей, акку­рат­ной гру­дью, к кото­рой так слад­ко при­жать­ся, обняв, и боль­шу­щие гла­за-полу­лу­ния на неж­но-белом личи­ке, аж вен­ки про­сту­па­ют на мра­мор­ной коже: не девуш­ка – про­из­ве­де­ние искус­ства!

Они шли по осен­ней Москве, сыро­ва­то-серо­ва­той, взяв­шись за руки, она рас­ска­зы­ва­ла, как рабо­та­ет­ся жур­на­лист­кой: на репор­та­жах ещё ниче­го, вот когда дела­ла с пар­нем, ой, до тебя не счи­та­ет­ся! Когда дела­ли обзо­ры ком­пью­тер­ных игр, вот была моро­ка! С одной сто­ро­ны, дома сидишь, в теп­ле, с пель­ме­ня­ми и чаем, а с дру­гой – по пять часов в день пялишь­ся в мони­тор, сним­ки с экра­на, а в боль­шин­стве игр, сам зна­ешь, не текст, а бред, каша в голо­ве, нет, не повто­рю, и пла­ти­ли копей­ки! Но это Москва, будь готов выжи­вать, никто не звал, сами при­е­ха­ли. Она пере­ме­жа­ла рас­сказ о себе лёг­ки­ми жеста­ми: «А вот здесь… А вот это стро­е­ние…» Мой про­вод­ник в джун­глях сот­ни тысяч зда­ний.

– Чего хочу? – Катя оста­но­ви­лась. – Ты же зна­ешь. Боль­шую семью. Три-четы­ре ребён­ка, про­стор­ная квар­ти­ра или дом, что­бы видеть­ся со все­ми род­ствен­ни­ка­ми. Нет, уехать я не смо­гу, я кро­вью – по отцу, а мама рус­ская, пом­нишь? Я наде­юсь, Егор… Давай серьёз­но. Я наде­юсь, что ты рас­кру­тишь­ся. Как дизай­нер, как писа­тель, да хоть груп­пу опять собе­рёшь! Пара лет у меня есть. Надо состо­ять­ся про­фес­си­о­наль­но, а потом рожать-рожать-рожать! Обо­жаю детей!

Раз­да­лась трель сото­во­го, при­ве­шен­но­го к рем­ню.

– Да, алло. Я в цен­тре, гуляю. Пря­мо сей­час? Еду!

– Ну вот, – Катя про­свет­ле­ла. – Закреп­ля­ешь­ся, шаги к более высо­кой став­ке, нет? – и при­жа­лась креп­ко губа­ми к щекот­ной щеке.

Егор бежал, ехал, бежал, про себя повто­ряя пора­зив­шее: «Квар­ти­ра, трое-чет­ве­ро, дом». В памя­ти всплы­ла одна из люби­мей­ших песен.

There is nothing as it seems…

All that they need is home…

Ворвал­ся в офис, про­ле­тел к сво­ей кабин­ке: я здесь, я здесь! Пре­крас­но! Поеха­ли!

Всё не то, чем кажет­ся…

Всё, что им нуж­но, – дом!..

* * *

Катя шеп­та­ла, боясь спуг­нуть тем­но­ту: «Егор, у тебя руки такие сухие и тёп­лые, самое то греть­ся зимой», – и цело­ва­ла ладо­ни…

Она была кате­го­ри­че­ски про­тив све­та, ведь высве­чи­вал­ся его выпя­чен­ный под­бо­ро­док, лицо полу­ме­ся­цем, слов­но вмя­тое, и кур­но­сость, да ещё и кар­тош­кой, и пере­но­си­ца сло­ма­на. А он дня­ми меч­тал видеть её пол­ное неги лицо, мог­ла бы сни­мать­ся вме­сто Ната­ли Порт­ман. Или нет, Вай­но­ны Рай­дер – как та в «Дра­ку­ле» при­зы­ва­ла вет­ры! А мне при­зо­вёшь пони­жен­ное дав­ле­ние? Ночью за прин­те­ром на рабо­те серд­це слиш­ком уж коло­тит­ся. Но нам нужен дом! Да?

Дом. Надо делать то, что уме­ешь, наи­луч­шим обра­зом. И всё будет. В этом Егор был уве­рен неру­ши­мо, хотя и про­ве­рял посто­ян­но сам себя на адек­ват­ность и уме­ние пре­одо­ле­вать обсто­я­тель­ства. Не тре­буй от людей боль­ше воз­мож­но­го для них – и это было одно из люби­мых выска­зы­ва­ний. Пото­му брал себя в руки и выслу­ши­вал:

– Пони­ма­ешь, Его­рий, – Геор­гий Кон­стан­ти­но­вич Собо­лев, началь­ник отде­ла пери­о­ди­че­ских доку­мен­тов, слег­ка вол­но­вал­ся, щёки крас­не­ли, фу, крас­на деви­ца, от это­го крас­нел ещё силь­нее, – про­бле­ма в том, что народ наш – не одно­род­ная мас­са. Поми­мо веро­ис­по­ве­да­ния и про­фес­си­о­наль­ных осо­бен­но­стей миро­воз­зре­ния, есть ещё кол­лек­тив­ные обя­зан­но­сти перед подоб­ны­ми тебе. Как ни смеш­но, но общ­ность по зна­ку зоди­а­ка – тоже общ­ность. Что ты хохо­чешь? Есть мас­са таких общ­но­стей, мы не смо­жем их пол­но­стью про­ана­ли­зи­ро­вать, поэто­му каж­до­му типу доку­мен­тов есть куда раз­ви­вать­ся и рас­ши­рять­ся. Слы­шал про тако­го фило­со­фа совре­мен­но­го – Дугин Алек­сандр Гелье­вич? Да, к газе­те «Зав­тра» он име­ет отно­ше­ние, конеч­но, как любой нестан­дарт­но мыс­ля­щий интел­ли­гент в Рос­сии. Так вот най­ди его пуб­ли­ка­ции! У него очень инте­рес­но пока­за­но, что тай­ный орден иезу­и­тов нику­да не исчез, он пре­об­ра­зил­ся и зашиф­ро­вал­ся, так ска­зать, хотя при этом своё уче­ние сде­лал мак­си­маль­но доступ­ным. Орден Живо­го Серд­ца. Пони­ма­ешь? Из это­го сим­во­ла вырас­та­ют покло­ня­ю­щи­е­ся Люб­ви, и Мило­сер­дию, и чув­ствен­но­сти, и мно­же­ству дру­гих качеств как цен­но­стей. И про­ти­во­сто­ит им, как лёд пла­ме­ни, Орден Мёрт­вой Голо­вы – Рас­суд­ка, Логи­ки, Спра­вед­ли­во­сти. Ты можешь даже не знать, что такие гло­баль­ные орга­ни­за­ции суще­ству­ют. Ты можешь про­сто ценить то же, что и они, любить такую же музы­ку, кино, кар­ти­ны, что их сто­рон­ни­ки натво­ри­ли, и тем самым играть им на руку. Так что луч­ше раз­де­лять эти цен­но­сти созна­тель­но, идти путём Голо­вы или Серд­ца, моря или суши, пра­вой или левой руки – так ты мень­ше оши­бок наде­ла­ешь в жиз­ни, мень­ше вред­ных свя­зей, зна­комств бес­тол­ко­вых…

– А ты видел, Кон­стан­ти­но­вич, как я рабо­таю? У вас ведь тут набрал­ся манер.

– Как?

– Ну подой­ди, глянь.

И пря­мой началь­ник гля­нул на руки теперь уже дру­га. Пока левой пере­ме­ща­лись объ­ек­ты на рабо­чем сто­ле мони­то­ра, пра­вой вызы­ва­лись окош­ки свойств, их транс­фор­ма­ции…

– У кого меч обо­ю­до­ост­рый, а у кого обе руки рав­но­силь­ны, нет веду­щей. И я наста­и­ваю, что есть сред­ний путь, это из него вырас­та­ют все дру­гие дорож­ки. И я хочу дока­зать, что ино­гда Любовь тре­бу­ет Спра­вед­ли­во­сти, а Мило­сер­дие начи­на­ет наста­и­вать на жёст­ко­сти, ты же видишь? Мои дизай­ны при­шлись по вку­су всем. Рабо­та­ют мои прин­ци­пы? Ну, рабо­та­ют?

Геор­гий покру­тил голо­вой, раз­ми­ная шею…

– Ну да. Наде­юсь, дву­ру­кость не есть дву­ли­чие!

– У меня, кста­ти, пер­вый сбор­ник рас­ска­зов назы­вал­ся «Мастер Обли­чий».

– Глу­бо­ко! Чем боль­ше тебя узнаю… А пошли тяп­нем по кок­тей­лю под салат?

***

Каж­дый охот­ник жела­ет знать, где сидит фазан. Цве­та раду­ги неот­ме­ни­мы.

Каж­дый заказ­чик жела­ет знать, чего жела­ет потре­би­тель. Обыч­но он жела­ет желать – что­бы ему предо­ста­ви­ли выбор сре­ди того, что потреб­лять, гру­бо гово­ря. Выби­рать того, кто будет зака­зы­вать пого­ду, потре­би­тель всё ещё боит­ся.

Соб­ствен­но, потре­би­те­лей мно­го. Очень мно­го. И вку­сы у всех скла­ды­ва­ют­ся – да, исхо­дя из того, во что верят и чему покло­ня­ют­ся. Ред­ко кто зна­ет, что ему луч­ше и от чего хоро­шо. Заказ­чик хочет знать, мно­го ли тех, кто верит в свет­лое буду­щее, и тех, кто ждёт одно­го – кон­ца све­та без вари­ан­тов, или тех, кто, гля­дя пря­мо в гла­за навед­ше­му ору­жие, верит, что всё будет заме­ча­тель­но… А они ведь все хотят женить­ся, хотят рас­тить детей, хотят, хотят, хотят… Всё об их хоте­ни­ях долж­на знать ста­ти­сти­ка с её таб­ли­ца­ми, гра­фи­ка­ми и диа­грам­ма­ми.

Но это жела­ния, то, чему быть бы… А вот что есть, что сто­ит за потреб­но­стя­ми потре­би­те­ля, чего от него ждать и чего ждёт он от заказ­чи­ка, – с этим доб­ро пожа­ло­вать в ана­ли­ти­ку…

Неко­то­рые уве­ря­ли, что их нынеш­ний Заказ­чик настоль­ко серьё­зен, что ему всё рав­но, како­го цве­та заго­ло­вок в его пер­со­наль­ной утрен­ней газе­те из одно­го листа. Их хихань­ки: «Егор – спе­ци­а­лист по фор­ме мыль­ных пузы­рей. Пузырь и есть пузырь, дунул силь­нее – лоп­нул, дуешь тихо – рас­твор сте­ка­ет­ся и всё рав­но – лоп!» – ложи­лись под серд­це кро­хот­ны­ми пуль­ка­ми. Неко­то­рые же были твёр­до убеж­де­ны: если заго­ло­вок при всей сво­ей выве­рен­но­сти отли­ча­ет­ся оттен­ком от чаш­ки утрен­не­го кофе или дыма вечер­ней сига­ры, никто не ста­нет дер­жать этот лист рядом с кофей­ни­ком или сигар­ни­цей. «Я всё понял! – ска­зал им Егор Ген­на­дье­вич Июлев, 27 лет от роду, чёр­ные джин­сы, белая рубаш­ка, широ­кий кожа­ный ремень «Рэн­глер», велю­ро­вый пиджак с лёг­ким пере­ли­вом фио­ле­то­вых иско­рок. – Понял. Про­из­во­дим не рас­пе­чат­ку тек­стов, а куль­тур­ный фено­мен!»

«Кхм, кхм, – это уже нач Све­та обо­зна­чи­лась, – куль­ту­ра чте­ния и понят­ная струк­ту­ра изло­же­ния! Ясность и кра­со­та. Егор, всё ты понял».

Егор решил доба­вить в прин­ци­пы сво­ей рабо­ты ещё один: «Быть на шаг впе­ре­ди вре­ме­ни». Никто не при­ме­нял в оформ­ле­нии доку­мен­тов Заказ­чи­ка гра­ди­ент – плав­ные пере­хо­ды оттен­ков? Не беда, будем пер­вы­ми. Никто в газе­тах не при­ме­нял тени? Йо-хо, нам это раз плю­нуть! Игра цве­та­ми вме­сто моно­тон­но­сти? «Моя мама при выбо­ре одеж­ды все­гда гово­рит: соче­та­ние трёх цве­тов, не боль­ше, а луч­ше двух!» И, ожи­дая, пока ста­ти­сти­ки и ана­ли­ти­ки отпи­шут­ся, часа­ми искал нестан­дарт­ные палит­ры оттен­ков.

Пузы­ри? Отдел рас­ши­ри­ли и уси­ли­ли, в ста­ти­сти­ку набра­ли новую моло­дёжь, гото­вую изу­чать газе­ты и запи­си ТВ- и радио­про­грамм ночью, успеть бы к утрен­не­му выпус­ку. Гово­рят, нас было 156, а ста­ло 232? Не дума­ешь же, что цвет­ные пузы­ри так понра­ви­лись?

Егор, полу­чив­ший за декабрь на сто пять­де­сят дол­ла­ров боль­ше, – мама, это треть стар­то­вой зар­пла­ты, треть, мама! – даже не пик­нул, когда его попро­си­ли пора­бо­тать неде­лю на посто­ян­ке, без при­выч­но­го «при­дёшь, как вызво­ним», за допол­ни­тель­ные две­сти.

– У тебя чего гла­за крас­ные, Егоруш­ка? – нахму­ри­лась Све­та. – Что-о-о‑о? Вме­сто кого рабо­тал? Так, пре­кра­щай­те, не дай бог, выго­ришь!

В ожи­да­нии ана­ли­ти­че­ских тек­стов и свод­ных диа­грамм Егор бро­дил от сво­ей офис­ной кабин­ки в неболь­шом зале к кухне и к отде­лу систем­ных адми­ни­стра­то­ров, где ему выда­ва­ли цвет­ные кар­три­джи для огром­но­го прин­те­ра – на нём печа­та­ли свой штуч­ный тираж. Ино­гда доку­мент виде­ли толь­ко Егор, Патрон, Све­та и Геор­гий Кон­стан­ти­но­вич. Далее – Заказ­чик.

Егор Ген­на­дье­вич пере­стал суту­лить­ся.

***

«Зна­ешь, дру­жи­ще Иль­дар, у меня тако­го не было со дней выступ­ле­ний с груп­пой. Гор­до дер­жать голо­ву. Как в тво­их сти­хах? «Ты ток, а они – про­во­да». Хотя нет. Тут, пони­ма­ешь, всё так, буд­то зна­ешь нечто, обыч­ным людям недо­ступ­ное. Днём при­хо­дят запро­сы, что Заказ­чи­ку мож­но сде­лать в таких усло­ви­ях. Вече­ром ана­ли­ти­ки гото­вят реко­мен­да­ции. Ночью я это при­во­жу в зри­мую, кра­си­вую и удо­бо­чи­та­е­мую фор­му. Утром ухо­дят за крем­лёв­ские сте­ны наши отве­ты. А люди идут кто на рабо­ту, кто учить­ся, кто в ясли ведёт детей – и над всем этим ветер горо­да, и он всё меня­ет, и днём с экра­нов гово­рят наши­ми сло­ва­ми то, от чего марш­ру­ты дви­же­ния, такие при­выч­ные, меня­ют­ся порой на про­ти­во­по­лож­ные! Те же люди, но живут дру­гой жиз­нью! Пони­ма­ешь? Им дают такую жизнь на этом бере­гу, а мы на Дру­гих Бере­гах лома­ем голо­ву, как её сде­лать луч­ше, хоть чем-то луч­ше – здо­ро­вее, сыт­нее, без­опас­нее. Кра­си­вее, в кон­це кон­цов! Пони­ма­ешь?

А про тебя мне ска­за­ли: нам нуж­на пси­хо­ло­гия соци­аль­ная, мас­со­вая, а не лич­ност­ная. Пусть, мол, пере­би­ра­ет­ся сюда, учит­ся здесь, а там посмот­рим, что за спе­ци­а­лист вый­дет. Изви­ни, боль­ше­го я сде­лать не могу.

Твой друг Егор».

* * *

Эти две­сти дол­ла­ров при­шлись кста­ти.

Дизай­нить на Кати­ном ноут­бу­ке уда­ва­лось не все­гда – то коман­ди­ров­ка, то Кате­ри­на сидит, еле слыш­но про­го­ва­ри­вая про себя сочи­ня­е­мый текст, меня­ет тек­сто­вые бло­ки места­ми, в интер­не­те висит на сай­те Компромат.ру… Вот и при­шлось взять отдель­ный ком­пью­тер себе. Поч­то­вый ящик на вхо­де в подъ­езд был забит рекла­мой, теперь ещё и ком­пью­тер­ное обо­зре­ние при­ба­ви­лось с рас­кла­да­ми цен на ком­плек­ту­ю­щие и гото­вые сбор­ки…

За сто девя­но­сто Егор нашёл себе желез­но­го дру­га.

– Ты игра­ешь в стра­те­гию «Фара­он»? Егоруш­ка, поимей ува­же­ние к мое­му наро­ду! Ты меня Ори­о­ном сво­им пуга­ешь, теперь ещё пле­не­ние Изра­и­ля разыг­ры­ва­ешь?

Ведь птич­ка-неве­лич­ка, отку­да столь­ко яро­сти? Егор не нашёл отве­та.

– Ты когда в кино послед­ний раз был, доро­гой? А в Тре­тья­ков­ку захо­дил? Зна­чит, по ночам рядом там отды­ха­ешь, а перед рабо­той забе­жать – нет часа?

– Конеч­но, нет. Видишь же – сплю с теле­фо­ном в обним­ку.

– Да что ж это за пото­гон­ная систе­ма такая?!

– Зна­ешь, Патрон ино­гда вслед за нами ухо­дит. Све­та и Геор­гий меня одно­го почти не остав­ля­ют, толь­ко если рас­пе­чат­ки при них не успе­ваю сде­лать… Да и зачем кино? Видео же есть!

Это да, Егор пытал­ся запи­сать­ся в видео­про­кат, но реги­стра­ции-то нет! Кас­се­ты толь­ко на про­да­жу. Ниче­го, не Орь! Смот­рел Егор фан­та­сти­ку и бое­ви­ки. Боль­шие горо­да, пони­ма­ешь, пустые поез­да мет­ро под ночь…

Что-то зре­ло, конеч­но… Каза­лось, ещё немно­го, и Егор сам взо­рвёт­ся! Но пока серд­це билось ров­но, несмот­ря на креп­кие сига­ре­ты и бес­ко­неч­ный кофе.

Ещё бы не зреть! В отде­ле пери­о­ди­че­ских доку­мен­тов все как один поздрав­ля­ли Его­ра с его новым при­ня­тым дизай­ном, кла­ли рядом «Рос­сий­скую», «Ведо­мо­сти», «Ком­ми»… Нет, наша луч­ше! Скром­нее, но стиль­нее! Или про­сто пото­му, что наша?

А вот ста­ти­сти­ка не уни­ма­лась. «Егор – спе­ци­а­лист по пузы­рям, облач­кам и про­чим укра­ши­ли­щам. Диа­грам­ма с гра­ди­ен­та­ми – это да, откры­тие на Нобе­лев­ку!»

Егор скри­пел зуба­ми, но при этом тихо улы­бал­ся.

* * *

От жары пла­вил­ся мозг.

Из окна одно­ком­нат­ной (шкаф для верх­ней одеж­ды, две кро­ва­ти, пара сту­льев, на кухне комод, холо­диль­ник и пли­та, конеч­но же) – из окна этой мос­ков­ской рос­ко­ши видел­ся парк, топо­ля и берё­зы густо­лист­вен­ные да оди­но­кая две­на­дца­ти­этаж­ка в непро­хо­ди­мо­сти пар­ка.

Сидя на окне в одних шор­тах с бутыл­кой свет­ло­го «Клин­ско­го» и коро­боч­кой сала­та, Егор при­слу­ши­вал­ся к шуму лист­вы и… Да ниче­го боль­ше. Тихо погу­ки­ва­ли на Кашир­ском шос­се гнав­шие куда-то авто­мо­би­ли, дале­ко вни­зу пере­кри­ки­ва­лись дети меж­ду трес­ком игру­шеч­ных пуле­мё­тов… И ниче­го боль­ше.

Ему каза­лось, Катя сто­ит, поту­пив­шись, зало­жив изящ­ные руки за спи­ну, опе­рев­шись о комод. Сто­ит и тихо про­го­ва­ри­ва­ет изви­не­ния.

В холо­диль­ни­ке мёрз­ли ещё буты­лоч­ки и короб­ки с лёг­ки­ми полу­фаб­ри­ка­та­ми, гото­вы­ми к гло­та­нию, без дав­ле­ния на ныв­шую челюсть… А, ну и питье­вой йогурт. Восемь полу­лит­ро­вых паке­тов пер­си­ко­вой и абри­ко­со­вой вкус­но­ты.

– Запас есть, до выхо­да на рабо­ту мож­но жить, – выдох­нул нико­му и потро­гал синя­чи­щи на левой ску­ле. Поза­вче­ра. Поза­вче­ра, соб­ствен­но, грох­ну­ли в самом бес­свет­ном про­хо­де меж­ду дома­ми, когда шёл из почти уже закрыв­ше­го­ся мет­ро через июль­скую жар-ночь.

Сна­ча­ла раз­дал­ся топот – догна­ли у круг­ло­су­точ­но­го мага­зи­на, где ноч­ные завсе­гда­таи заку­па­лись алко­го­лем и закус­ка­ми. Потом из тем­но­ты выплы­ло лицо какой-то наци­о­наль­но­сти, Егор в них нико­гда не раз­би­рал­ся, и про­си­пе­ло:

– Выпить купи! Зна­ешь меня? Или новень­кий на рай­оне?

Вспом­ни­лось, что рай­он трёх рын­ков назы­ва­ли Малень­ким Кав­ка­зом. Ссо­рить­ся с рай­о­ном? Егор запла­тил за бутыл­ку полу­слад­ко­го, но лицо не уни­ма­лось:

– Чем открыть? Што­пор спро­си!

– Э, а ты? Ты меня зна­ешь? – вспых­нул Егор и отбил гор­лыш­ко рез­ким уда­ром об оград­ку газо­на: – Пей!

– Ты чё мне суешь? – лицо скри­ви­лось. – Там теперь стек­ло!

– Не сдох­нешь! – про­орал Егор в тиши­ну, отхлеб­нул из рас­ко­ло­той буты­ли, подо­брал розоч­ку и выста­вил то ли в защи­ту, то ли в ата­ку…

Корот­ко про­шур­ша­ли вет­ви куста сбо­ку от дорож­ки к мага­зи­ну, зазве­не­ло в голо­ве – что-то холод­ное сло­ма­ло кость.

Катя заво­пи­ла, уви­дев его на поро­ге с опух­шим лицом и струй­ка­ми кро­ви, сте­кав­шей на под­бо­ро­док и – кап, кап, кап – на порог… Нет, «ско­рую» вызва­ла мгно­вен­но, поста­ви­ла сосе­дей на уши, сна­ря­див кого-то в апте­ку. Мен­ты? Нет, нет, нет, вот это­го не нуж­но нико­му.

– Давай так… – по теле­фо­ну вино­ва­то ахнул Собо­лев. – Неде­лю отды­ха. Боль­ше дать не могу. И не взду­май выше­сто­я­щим зво­нить. Тебя же и выпрут с рабо­ты.

Егор потёр кры­шеч­ку пря­мо-таки кар­ман­но­го «Сони Эрикс­со­на», плос­ко­го, метал­лик, Катя от него взгля­да отве­сти не мог­ла. Реше­но, пода­рю поз­же. От жары пла­ви­лось всё.

***

Катя так широ­ко рас­кры­ла гла­за… Это ей осо­бен­но шло… Так широ­ко, буд­то пыта­лась всю его несклад­ную худо­бу вобрать в глу­би­ну зрач­ка.

– Зачем ты рвёшь­ся на рабо­ту с сотря­се­ни­ем? Пони­ма­ешь, я вче­ра толь­ко засну­ла, и вот он ты! Закры­ва­ешь пол-лица ладо­нью и мате­ришь меня, что не даю роз­ды­ха.

– Ты сама гово­ришь, что не успе­ва­ешь карьер­но вырас­ти. Надо кому-то быст­рее под­ни­мать­ся.

– Не надо, – отстра­ни­лась она от поце­луя. – Мне страш­но, про­сти.

– Я страш­ный? На бом­жа, навер­ное, сма­хи­ваю?

– Изви­ни, бом­жей в зна­ко­мых нет, не знаю. Сколь­ко сей­час вре­ме­ни?

– Без поня­тия. Всё как-то сме­ша­лось, – Егор под­лил ей кипят­ка, при­дви­нул фла­кон с кофе. – Ска­жи мне, кто из этих нац­ме­нов вытряс день­ги? Утром при­хо­ди­ли, изви­ня­лись, дол­ла­ра­ми отку­пи­лись. Вот как любить Роди­ну, если в ней такие уро­ды на каж­дом углу? Забу­дем. Кто помог? Я же слы­шал, ты кому-то в ван­ной зво­ни­ла.

– Егор, вот ска­жи мне, у тебя прав­да любовь к Родине?

– Может, вооб­ще не любовь. Любить – зна­чит выде­лять, при­зна­вать исклю­чи­тель­ным. И поэто­му беречь, холить и леле­ять. Роди­на – это что вооб­ще? Тупо где на свет появил­ся, где в шко­лу ходил, влю­бил­ся пер­вый раз?

– Ну, для кого-то так.

– А никто нико­гда не думал, что Роди­на – это люди? Люди, живу­щие здесь. Я не удив­ля­юсь, что неко­то­рые уез­жа­ют. Зна­чит, бла­го­по­лу­чие доро­же друж­бы и люб­ви.

– А ради люб­ви мож­но пой­ти на… На кра­жу… На под­лог… Вооб­ще на обман?

– Не думаю. Ты это к чему?

Поце­луй запе­ча­тал ответ.

* * *

Поезд под­пол­зал мед­лен­но, мед­лен­но. С пер­ро­на уви­дев в окне ваго­на моло­до­жё­нов, про­хо­дя­щих в там­бур, Егор рас­плыл­ся в улыб­ке – зубы не пока­зы­вать, вот так. И встре­ча­ем!

– Дру­жи­ще! Ну, со сва­дьбой! – и таких объ­я­тий дру­зья обыч­но не зна­ют. А вот руко­по­жа­тие неве­сте, теперь жене, а ладонь у неё ледя­ная!

Егор не смот­рел в сто­ро­ну жены Иль­да­ра, удер­жи­вая голо­ву от пово­ро­та, удер­жи­вая… Сум­ки в каме­ру хра­не­ния. Ну, теперь куда? Мага­зин музин­стру­мен­тов? Да пожа­луй­ста! Кста­ти, добав­лю на гита­ру-аку­сти­ку, дру­жи­ще, сочтёшь за пода­рок? Ну, отлич­но!

Даже не смот­рел на её влаж­но бле­стев­шие гла­за.

– Ну вот ты и при гита­ре, сбы­лась меч­та? Давай ко мне, зачем вам зал ожи­да­ния? – и мель­ка­ют стан­ции мет­ро, вспыш­ки све­та и про­ва­лы тьмы, на этой гра­ни и живём. Да кто ска­зал, что любовь – это свет? Когда вот так бегут мураш­ки от слу­чай­но­го при­кос­но­ве­ния к её ладо­ни, когда её моло­дой муж вос­тор­жен­но чита­ет новый стих, а она сжи­ма­ет запястье так силь­но, что рука уже неме­ет, и сле­зин­ка бежит по её щеке, и Егор, все­го на мгно­ве­ние повер­нув­шись к ней, чита­ет по губам: «Вер­нись! Мне не за кем идти!»

– Нет, Егор, мы на вок­зал, за нами её брат заедет, всё путём, зав­тра можем сви­деть­ся, пока.

И когда Егор выбе­гал из закры­ва­ю­ще­го­ся мет­ро и про­кри­чал, при­жи­мая гото­вое вырвать­ся вон серд­це: «Жги, спа­ли всё!», – рух­нув­шая, слов­но бом­бо­вый удар, без­вет­рен­ная жара зато­пи­ла ули­цы и дво­ры. Он бежал, захлё­бы­ва­ясь сле­за­ми, по бес­свет­но­му меж­до­мью и на пово­ро­те дорож­ки к подъ­ез­ду услы­шал крик из миг­нув­ше­го под­фар­ни­ка­ми при­пар­ко­ван­но­го «мер­са»: «Ты мой долж­ник!»

Кто это?

КТО?

* * *

– Холод­ный город? Н‑ну, как ска­зать помяг­че… Про­стран­ства, пони­ма­ешь, про­стран­ства… Необъ­ят­ный город, да, так. Что­бы встре­тить­ся с род­нёй, зна­ко­мы­ми, при­я­те­ля­ми, кол­ле­га­ми, порой с одно­го кон­ца на дру­гой едешь, не все­гда мет­ро спа­са­ет, до него ещё добрать­ся надо. Час туда, час обрат­но, и не все­гда это самое нуд­ное. Дол­гая доро­га в джун­глях. Шум, гам и гро­хот мега­по­ли­са. Поэто­му и видят­ся реже, и вре­ме­ни на встре­чи мень­ше. Учти, что мно­гие ещё и под­ра­ба­ты­ва­ют. А едят моск­ви­чи мень­ше – заме­тил? А пья­ных часто видел? – Геор­гий Кон­стан­ти­но­вич важен, Геор­гий здесь уже семь лет, мама доро­гая, столь­ко не живут!

– Пья­ных не видел. Пото­му как мен­ты кру­гом. У нас гово­ри­ли, Заказ­чик стро­ит поли­цей­ское госу­дар­ство, – Егор обли­зал лож­ку и украд­кой ещё раз взгля­нул в меню. Мень­ше так мень­ше.

– Ты био­гра­фию Патро­на где-нибудь читал, интер­вью с ним? Он совер­шен­но искренне гово­рит, что Заказ­чик выстра­и­ва­ет зано­во вер­ти­каль вла­сти. А Патрон – за рас­ши­ре­ние поли­ти­че­ско­го поля и повы­ше­ние гра­ду­са граж­дан­ской актив­но­сти. Мы сами удив­ля­ем­ся: как при этом будет сто­ять та самая вер­ти­каль? Патрон: мол, мно­же­ство граж­дан­ских орга­ни­за­ций и пар­тий будут объ­еди­не­ны в более круп­ные сою­зы и аль­ян­сы.

– Мне кажет­ся, они про­сто сольют­ся в нечто еди­ное. Я пока про­тив это­го ниче­го не имею. Ты нико­гда не играл в «Циви­ли­за­цию» на ком­пью­те­ре? Я как-то про­бо­вал уста­но­вить на сво­их тер­ри­то­ри­ях фун­да­мен­та­лизм. Одна вера, одна тра­ди­ция, один закон фак­ти­че­ски. Граж­дане сла­вят сво­е­го бога и его намест­ни­ков на зем­ле. Поз­во­ля­ет­ся быст­рее нара­щи­вать воен­ную мощь, вести воен­ные опе­ра­ции вда­ли от сво­ей зем­ли без воз­му­ще­ний род­ствен­ни­ков сол­дат, зани­мать­ся гло­баль­ны­ми госу­дар­ствен­ны­ми про­ек­та­ми. Толь­ко вот нау­ка чах­нуть начи­на­ет… – Егор сощу­рил­ся, гля­дя на ого­нёк сига­ре­ты. – Недо­воль­ство тле­ет. Тле­ет, но не раз­го­ра­ет­ся.

– Ты, полу­ча­ет­ся, серьёз­но к игре подо­шёл, изу­чал пря­мо. Я так, вре­мя убить, поба­ло­вал­ся и всё, – Кон­стан­ти­но­вич подо­звал офи­ци­ан­та. – Егор, хочу тебя сала­том из море­про­дук­тов уго­стить. Или уже про­бо­вал? С чего? А с того, что класс­но пора­бо­та­ли сего­дня!

– О, спа­си­бо! Ну да, серьёз­но. А у «Циви­ли­за­ции» есть ещё про­дол­же­ние, «Аль­фа Цен­тав­ра», тот же прин­цип стро­и­тель­ства, толь­ко в кос­мо­се. И вот там есть такой момент… После откры­тия в вет­ке зна­ний пси­хо­ло­гии зна­ния «Воля к Вла­сти» лома­лась напрочь систе­ма госу­дар­ствен­но­го устрой­ства, изу­ча­лось лидер­ство, ини­ци­а­тив­ность, новые про­ек­ты… Пони­ма­ешь? Пока обще­ство не при­зна­ет, на чём стро­ит­ся его иерар­хия, пока изби­ра­тель не пой­мёт, поче­му вооб­ще лиде­ры стран стре­мят­ся про­во­дить актив­ную поли­ти­ку, сопер­ни­чать за ресур­сы, ему так и будут впа­ри­вать Пре­ем­ни­ков. «Здрав­ствуй, ёлка, Новый год, я ваш новый коман­дир!»

– А‑ха-ха! Ну, насчёт сли­я­ния пар­тий ты не ошиб­ся. Толь­ко мол­чок. Зав­тра будем дез­ин­фор­ма­цию для ком­му­ни­стов гото­вить, да, насчёт мни­мых пла­нов объ­еди­нён­ных дви­же­ний, – Геор­гий усмех­нул­ся, вспом­нив рас­те­рян­ные лица лиде­ров оппо­зи­ции, при­гла­шён­ных к Патро­ну на обсуж­де­ние про­грам­мы граж­дан­ско­го при­ми­ре­ния.

– А я смот­рю дома теле­ви­зор – губер­на­то­ры, такие-сякие, навы­би­ра­ли в них невесть кого, брат­ва рвёт­ся во власть, пора укреп­лять роль Заказ­чи­ка… И при этом его скром­ные объ­яс­нял­ки: «Я мене­джер, наня­тый госу­дар­ством».

Егор всё не мог напить­ся томат­но­го сока – днём домой не поку­пал. Эко­но­мил. Ещё мно­го все­го для обу­строй­ства надо было купить, хотя он часто гово­рил про себя: «Мой дом там, где мой ком­пью­тер – для рабо­ты, учё­бы, свя­зи с дру­зья­ми, музы­ки, филь­мов и раз­вле­че­ний вооб­ще». Катя щури­лась: «А я дума­ла, дом – где я!» «Я пред­по­чи­таю гово­рить о доме для нас», – серьёз­нел Егор. «Ну лад­но», – Катя цело­ва­ла, дур­ма­ня розо­вым запа­хом, и уез­жа­ла куда-то в центр, какой-то подру­ге помо­гая с каким-то там ремон­том. Опре­де­лён­ным и незыб­ле­мым оста­ва­лось это – пла­сти­ко­вая баш­ня рядом с мони­то­ром.

– Так чего он хочет, Заказ­чик наш, – ста­биль­но­сти или дина­ми­ки раз­ви­тия? – сощу­рил­ся Егор. – Ну если ты не можешь ска­зать, то кто может? Про­сто вот эти все пополз­но­ве­ния зафун­да­мен­та­лить­ся (да, люб­лю сло­веч­ки изоб­ре­тать) и при­ве­сти один клан к управ­ле­нию при­ве­дут к чему? Ещё Ниц­ше ска­зал: «Ста­биль­ность ведёт к кор­руп­ции». Ага, пото­му что руко­во­ди­те­ли боль­ше не полу­ча­ют новиз­ны в сво­их при­ви­ле­ги­ях, всё одно и одно, что ведёт ко взят­ке. Они и так име­ют выше кры­ши, но брать будут. Ибо это кос­вен­ное под­твер­жде­ние их вла­сти. Про­си­тель кла­ня­ет­ся имен­но им. Под­со­зна­ние! Инстру­мен­таль­ный интел­лект, рас­су­док, даже если он высо­ко­раз­вит, так и остав­ля­ет чело­ве­ка эго­и­стич­ным хищ­ни­ком. А вот разум… Разум – это со-зна­ние. Зна­ние о том, что ты един с подоб­ны­ми тебе. Отсю­да и рож­да­ют­ся выруч­ка и вза­и­мо­по­мощь. Отсю­да и обще­ство, и забо­та о его про­цве­та­нии. Всё про­сто.

– Зна­ешь что… Егор, я верю, что Заказ­чик разу­мен имен­но в том смыс­ле, о каком ты гово­ришь. И что для него обще­ство – не толь­ко его семья и семьи его дру­зей. Пока я в это верю, я буду рабо­тать на Патро­на. Всё путем, пора, выдви­га­ем­ся по домам!

– Мы дума­ем, это свет в кон­це тон­не­ля, а это… – про­шеп­тал Егор, и сли­тые огни фар раз­де­ли­лись, при­бли­зи­лись, так­си подъ­е­ха­ло.

* * *

Патрон сто­ял у окна с видом на дома ещё ста­лин­ской застрой­ки и срав­ни­вал рас­пе­чат­ку доку­мен­та годо­вой дав­но­сти и сего­дняш­нюю. Нет, Све­та моло­дец, что тако­го дизай­не­ра нашла, как его? Их столь­ко было, что и не запом­нить…

Вче­ра пока­зал све­жий выпуск офи­ци­аль­но глав­но­му дизай­не­ру сво­е­му, пря­мо-таки оби­тав­ше­му в «Пре­зи­дент-оте­ле». Тот, раз­ра­бот­чик сай­тов Россия.ру и Полоса.ру, сощу­рил­ся: «Пор­но­гра­фия! Нет, для про­вин­ции, может, и супер­кру­то, а для сто­ли­цы…» «А в Адми­ни­стра­ции запро­си­ли ещё несколь­ко выпус­ков, утрен­них и вечер­них. Я же не отде­ляю фор­мы от содер­жа­ния. Текст глу­би­ной про­ра­бот­ки и сти­лем пода­чи дол­жен соот­вет­ство­вать оформ­ле­нию. И ведь чита­ют, и про­сят ещё! Эх, моло­дёжь, у вас такие воз­мож­но­сти, ком­пью­тер­ная мощь чего сто­ит! В наше вре­мя всё печа­та­лось на машин­ке, до ксе­рок­са потом тоже дорвать­ся не мог­ли. Всё кажет­ся, гра­ни­цы меж­ду лич­но­стя­ми про­зрач­нее, долж­ны бы объ­еди­нить­ся на поч­ве еди­ной нашей Рос­сии, одной на всех! Нет. Ком­му­ни­стов толь­ко, смот­ри, несколь­ко пар­тий. Будем под­тя­ги­вать оскол­ки в целое, в КПРФ. А сего­дня будем гото­вить дез­ин­фор­ма­цию о тези­сах свод­но­го собра­ния еди­но­рос­сов. Как зачем? Мас­су лег­че кон­тро­ли­ро­вать, когда все под­чи­не­ны одно­му вожа­ку. Раз­де­ляй и власт­вуй – это не про Рос­сию. С боль­ши­ми лиде­ра­ми дого­ва­ри­вать­ся про­ще, чем с тол­пой полу­вож­дей. О да! Да-да-да, я за разо­грев поли­ти­че­ско­го поля! Это сти­му­ли­ру­ет жаж­ду быть пер­вым, с одной сто­ро­ны. С дру­гой, быть не про­сто пер­вым, а луч­шим вари­ан­том для стра­ны в нашу эпо­ху. Мно­го зва­ных, но мало избран­ных, вот это­го не забы­вай­те! Но я был и буду за то, что­бы зва­ных было боль­ше. Уви­дишь, они ещё Заказ­чи­ка на руках поне­сут и царём ста­нут звать!»

Кто хотел, тот нашёл в интер­не­те обрыв­ки его био­гра­фии, надо под­чи­стить, не всем всё знать! Кто о них ведал, о лиде­рах инфор­ма­ци­он­но­го под­по­лья в тех семи­де­ся­тых? Кто знал, что Патрон, свя­то уве­рен­ный, что о них, об исто­ри­ках, знав­ших полит­ме­то­ды Рома­но­вых и поз­же – Ста­ли­на, кто знал, что он и доло­жит в КГБ о выныр­нув­шем отку­да-то типе, под­би­вав­шем вспом­нить Праж­скую вес­ну и актив­нее дей­ство­вать в стра­нах Восточ­ной Евро­пы? Пока­за­лось – про­во­ка­тор. Патрон сам же потом и пошёл к нему искренне про­ще­ния про­сить. Как там Оси­нов­ский гово­рил?..

А Оси­нов­ский гово­рил, что глав­ное в наше вре­мя – интел­лект и воля. Ещё он гово­рил об отно­си­тель­но­сти мора­ли и о том, что воля не может быть ни доб­рой, ни злой. Есть воля быть и дей­ство­вать в лич­ных или чьих-то инте­ре­сах. Что, дескать, сам он пред­по­чи­та­ет для стра­ны свою волю и ничью дру­гую. Патрон слу­шал идео­ло­га быв­ших заказ­чи­ков и мол­чал: «Власт­во­вать будет тот, кто устра­и­ва­ет меня. И так, что­бы это опять же нра­ви­лось мне. В чьих руках зна­ние о мето­дах вли­я­ния и воз­дей­ствия, тот и ста­нет луч­шим!»

– Пред­став­ля­ешь, Катюш, извест­ный толь­ко в сво­ём инсти­ту­те быв­ший одес­ский сту­дент стал созда­те­лем обра­за Заказ­чи­ка! Мне гово­ри­ли, кто в его гла­зах отли­чит­ся, тот уже не про­па­дёт, – Егор играл с пря­дя­ми над её ушком, поце­ло­вал в моч­ку, чуть уку­сив…

– А мне Оси­нов­ский нра­вил­ся. Созда­тель соб­ствен­ной финан­со­вой импе­рии!

– Ага. Типа встре­ча­ют­ся Оси­на и Патрон. Оси­на: «Я создал свою импе­рию!» Патрон: «А я все­го лишь вос­со­здаю Рос­сий­скую импе­рию, и вам в ней не место!» Вот и всё.

– Егор, ты в посте­ли не забы­ва­ешь о рабо­те? Я так пло­ха? – Катя смор­щи­ла носик: фу-фу, тру­до­го­ли­ком пах­нет!

Егор при­ку­сил язык.

* * *

Закат, мрач­но сго­ра­ю­щий, коп­тит обла­ка­ми ясное небо, и ему ли после это­го не хму­рить­ся? Ночь, вер­ная подру­га, ты пуга­ешь­ся рас­све­та и стыд­ли­во гасишь звёз­ды, послед­ним лучом лун­но­го моро­ка спра­ши­вая, при­хо­дить ли ещё… Я про­во­жаю вас, веду­щих друг дру­га под руки, и рас­свет окра­ши­ва­ет кир­пич­ные сте­ны розо­вым сия­ни­ем – оно, едва замет­ное, лежит на всех меч­тах о теп­ло­те древ­не­го серд­ца стра­ны, в кото­ром пото­ка­ми быст­рой кро­ви бьют­ся жиз­ни риск­нув­ших взять на себя досто­ин­ство пра­вя­щих, и в каж­дом их шаге спо­кой­ствие руки, лежа­щей на руко­я­ти неот­ра­зи­мо­го ору­жия. Им, толь­ко им хра­нить тай­ну посе­ща­ю­щих душу наме­ре­ний. Им, толь­ко им знать име­на порож­да­ю­щих бес­спор­ные при­ка­зы. Им, толь­ко им пом­нить о небес­ном род­стве и воз­вра­ще­нии на звёзд­ную роди­ну пав­ших на стран­ные поч­вы пла­не­ты, чей воз­дух полон вет­ров и обла­ков, гони­мых дуно­ве­ни­я­ми север­ных вели­ка­нов…

Меч­та тысяч лет – пра­вя­щие от Пра­ви, мира спра­вед­ли­вых богов.

* * *

Звон­ки, зво­ноч­ки, звон­цы…

Уже засы­пал, радио в пле­е­ре шур­ша­ло, нажал неча­ян­но на кноп­ку поис­ка дру­гой стан­ции… Ох, что? Схва­тил труб­ку. Набрал Иль­да­ра.

– Слу­шай же «Кино­про­бы»! Вклю­чай «Наше радио»!

– Егор, сколь­ко вре­ме­ни? Три ночи у нас, какое радио?

– «Кино», дру­жи­ще, в испол­не­нии моло­дых!

– Да я знаю, что такое про­ект «Кино­про­бы». Мож­но же потом кас­се­ту купить…

– А услы­шать как мож­но рань­ше не хочешь?

– Рань­ше? Зачем рань­ше? Все­му своё вре­мя.

– Ну вдруг захо­чешь после не кас­се­ту, а диск взять? Или вооб­ще рас­хо­чешь, наобо­рот. Лад­но. Я понял. Изви­ни, что раз­бу­дил.

– Да лад­но, что уж. Я про­сто после дежур­ства в ургент­ной кли­ни­ке. А потом на дис­ко­те­ке диджей­ство­вал.

– Что хоть вклю­ча­ешь наро­ду?

– Егор, давай зав­тра, а? Три­ки вклю­чаю. Ты же трип-хоп не слу­ша­ешь, тебе ниче­го не ска­жут име­на.

– Хоро­шо, зав­тра. Пока!

– У тебя всё хоро­шо?

– В общем, да. А поче­му спра­ши­ва­ешь?

– После полу­но­чи не спишь… При тво­ём гра­фи­ке и нагруз­ках…

– Ты бы дав­но уже радио вклю­чил.

– Да у меня науш­ни­ков нет, а отец спит…

Вот и слав­но! Будет что пода­рить Иль­да­ру вес­ной на день рож­де­нья!

***

Кон­стан­ти­но­вич под­нял рюм­ку:

– Ну, за про­ект!

– Какой про­ект? – Егор пере­стал ело­зить ножом по кус­ку мяса.

– «Граж­дан­ский форум»!

– Так это та самая идея из курил­ки? – упа­ла вил­ка на пол – руки, что ли, не дер­жат?

– Ну, как ска­зать… Идея, может, и твоя, но раз­ра­бот­ка всей нашей коман­ды!

Отче­го так зве­нит в голо­ве? Меж уша­ми коло­ко­ла бьют. Как это? Это же неде­лю назад…

Егор потя­ги­вал став­ший при­выч­ным «Кэпт­эн Блэк» – и вкус виш­нё­вый, и бод­рит кру­че кофе – а девуш­ка, кото­рую он про­звал Коло­ко­лом за уди­ви­тель­но ров­ную кони­че­скую юбку до пят, всё ещё улы­ба­лась:

– У меня есть тео­рия, что здесь собра­лись те или иные лич­но­сти с осо­бым миро­воз­зре­ни­ем, осо­бым мне­ни­ем отно­си­тель­но все­го, с нетри­ви­аль­ным мне­ни­ем. Вот про тебя, Егор, гово­рят, что ты наше­го веду­ще­го поли­то­ло­га заин­те­ре­со­вал даже не дизай­ном, а сво­и­ми иде­я­ми… Изви­ни, фило­соф­ски­ми – это гром­ко.

– Ну, он про­чёл руко­пись и пред­ло­жил помочь с поступ­ле­ни­ем на пси­хо­ло­га.

– Вот! Я так и дума­ла! А в руко­пи­си что было?

– Ниче­го осо­бен­но­го. Я там выво­жу мысль, что не толь­ко Рос­сия отшат­ну­лась от кол­лек­ти­виз­ма к жёст­ко­му инди­ви­ду­а­лиз­му, не толь­ко у нас Лич­ность ста­ла важ­нее Кол­лек­ти­ва, но и стра­ны быв­ше­го соц­ла­ге­ря пере­опре­де­ли­ли свой путь раз­ви­тия. Раз­бег от доволь­но еди­но­го цело­го к само­сто­я­тель­но­сти, само-собой­но­сти, самост­но­сти. Но цели заяв­лен­ные… Гово­рит­ся, да, что такие фор­мы суще­ство­ва­ния полез­ны для выяв­ле­ния луч­ших, скла­ды­ва­ет­ся, мол, сре­да для под­пит­ки наи­бо­лее выда­ю­щих­ся, талант­ли­вых. И что про­све­щён­ный капи­та­лизм, так ска­жем, на кото­ром стро­ит­ся запад­ная циви­ли­за­ция, обес­пе­чит Лич­ность всем необ­хо­ди­мым для роста. Но фак­ти­че­ски будет иное. Заси­лье лич­ност­но­го лег­ко при­ве­дёт к дес­по­тии, а она уже нарож­да­ет­ся в неяв­ной фор­ме. Эти раз­бе­жав­ши­е­ся стра­ны и стран­ки лег­ко под­па­дут под вли­я­ние тира­ни­че­ских пер­сон, а силя­ще­е­ся быть един­ствен­ным при­ме­ром для под­ра­жа­ния супер­го­су­дар­ство нач­нёт уни­что­жать эту псев­до­дес­по­тию, под­стра­и­вать под себя.

– Чем-то напо­ми­на­ет Шпен­гле­ра… Не читал?

– «Закат Евро­пы»? Толь­ко назва­ние слы­шал.

– Уди­ви­тель­но. И что ты пред­ла­га­ешь?

– В каком смыс­ле? – Егор при­нял от Кари­ны чаш­ку кофе. Моло­дёжь из отде­ла ста­ти­сти­ки раз­гля­ды­ва­ла обтёр­хан­ные джин­сы и рубаш­ку гру­бо­го хол­ста с пят­ныш­ком на рука­ве – про­жже­но сига­рет­ным уголь­ком.

– Выход для таких госу­дарств есть?

– Надо делать став­ку на народ. Точ­нее, на тот слой интел­ли­ген­ции, что готов сов­мест­но с наро­дом взять на себя ответ­ствен­ность за всё про­ис­хо­дя­щее в стране. Власть в любом слу­чае давит тех, у кого её нет. А что­бы не дави­ла, надо воз­дей­ство­вать на неё обрат­ной свя­зью. Совер­шить небы­ва­лое. Про­ще? Пожа­луй­ста. Вече. Ниче­го луч­ше этой народ­ной демо­кра­тии так и не при­ду­ма­но. Какое-то такое собра­ние обще­ствен­ных пред­ста­ви­те­лей, порож­да­ю­щих идеи для буду­ще­го зако­но­твор­че­ства.

– Форум? – Коло­кол засме­я­лась.

– Поче­му бы и нет? Самая совре­мен­ная тех­но­ло­гия обще­ния для нача­ла века-то. Форум пред­ста­ви­те­лей обще­ства, счи­та­ю­щих себя ответ­ствен­ны­ми за идео­ло­гию раз­ви­тия стра­ны.

– Вы это вправ­ду сами всё обду­ма­ли, без под­ска­зок? – от сте­ны отде­лил­ся…

Егор спо­хва­тил­ся, что очки оста­вил у ком­па, а без них лица не мог раз­гля­деть, но по дол­го­вя­зой фигу­ре узнал любим­ца ста­ти­сти­че­ских деву­шек.

– А что? Счи­та­е­те, это невоз­мож­но? – скрип­нул зуба­ми Егор.

– Гово­рят про­сто, мол, вы вери­те в то, что власть в Рос­сии захва­ти­ли яще­ро­по­доб­ные при­шель­цы, – про­сме­я­лась фигу­ра.

– Я? – Егор аж гла­за выта­ра­щил и при­ло­жил руку к серд­цу.

– Ребя­та! Это же тот самый фено­мен иска­же­ния инфор­ма­ции, про кото­рый я всем твер­жу! Помни­те, Егор, вы пошу­ти­ли, что Заказ­чик похож на Вла­да Дра­ку­лу, каким он изоб­ра­жён на румын­ских моне­тах? И зовут… – Коло­кол похло­па­ла Его­ра по ладо­ни, но он мгно­вен­но убрал руку со сто­ла.

– Ну да, пом­ню. А при чём тут это?

– Влад Дра­ку­ла! Влад Дра­кон! Влад, гла­ва Орде­на Дра­ко­на. Неми­ло­серд­но спра­вед­ли­вый, хлад­но­кров­ный! Холод­но­кров­ный дра­кон! Ящер! Реп­ти­лия!

– К гадал­ке не ходи! – засме­ял­ся Егор. – Это же из ран­не­го Фрей­да что-то, иска­же­ние ради пре­умень­ше­ния, при­ни­же­ние зна­чи­мо­сти обра­за. Исте­рич­ный смех над вну­ша­ю­щим опа­се­ния! – и вышел вслед за Кон­стан­ти­но­ви­чем, в при­от­кры­тую дверь позвав­шим:

– Пора! Все тек­сты собра­ны!

…А теперь, после суток раз­ра­бот­ки ново­го дизай­на одним Его­ром и логи­че­ской струк­ту­ры доку­мен­та дру­гим, мож­но под­кре­пить­ся мяс­ком и «Кро­ва­вой Мэри».

– Я в каком-то романе читал, – Егор мот­нул голо­вой, сглот­нув вкус­ную «Мэри», – про умни­ков одних. Собе­рут­ся за сто­лом, вку­ша­ют, выпи­ва­ют, заеда­ют и под икор­ку да балы­чок бес­по­ко­ят­ся о спа­се­нии голо­да­ю­щих.

– Совест­ли­вый ты! – Кон­стан­ти­но­вич рас­смат­ри­вал на свет про­зрач­ную вод­ку на слое сока. – Посо­ве­туй, как мне с Таней быть.

– Я? – Егор чуть подал­ся впе­рёд.

– Ну, у тебя исто­рии такие были, зна­ешь же, как из них выхо­дить.

Кон­стан­ти­но­вич – сиби­ряк. Из закры­то­го горо­да рва­нул посту­пать в МГУ и посту­пил! Надо было либо учить­ся, либо выжи­вать, где-то как-то под­ра­ба­ты­вать – он наце­лил­ся на отлич­ную учё­бу, голо­дал, вре­мя от вре­ме­ни, конеч­но, писал замет­ки в жур­на­лы, но не во вред учеб­но­му про­цес­су. Вот так дотя­нул до чет­вёр­то­го кур­са и попро­сил­ся к Патро­ну рабо­тать над дипло­мом. Ноча­ми после ухо­да всех сотруд­ни­ков сидел с дизай­не­ром до побед­но­го кон­ца, до выпус­ка све­жей под­бор­ки доку­мен­тов. И где здесь искать вре­мя для роман­ти­ки?

Она нашла его сама, роман­ти­ка эта. В лице невин­но­го цве­точ­ка Тани, при­шед­шей в ста­ти­сти­ку – куда же ещё? – за пер­вым зара­бот­ком.

Тут-то Егор и напряг­ся, да так, что ста­ти­сти­ки нача­ли под­хо­ха­ты­вать, видя его гнев­ные мины при появ­ле­нии Таню­ши. Нет, люби кого хочешь, друг, но не во вред рабо­те! А Кон­стан­ти­но­вич стал ухо­дить сре­ди дня на несколь­ко часов, весь розо­вый – то в бли­жай­ший кино­те­атр, через мост, то в «Шоко­лад­ни­цу». «Ты не пони­ма­ешь, что ли? – бесил­ся Егор. – Мы все сидим и ждём тебя! А у меня дома руко­пи­си недо­пи­сан­ные!»

Таня оста­ва­лась непре­клон­но невин­ной.

Кон­стан­ти­но­вич пере­вел её в отдел сбо­ра инфор­ма­ции. Таня оста­ва­лась нетро­ну­той.

Кон­стан­ти­но­вич сде­лал её руко­во­ди­те­лем отде­ла. Татья­на разулы­ба­лась, но…

«Егор! – тихо гово­рил уже раз­ве­дён­ный дизай­нер. – Это же дур­ная клас­си­ка соблаз­не­ний! Завя­зы­вай её пре­воз­но­сить!» «А мне сове­ту­ют её повы­ше под­нять – дескать, бла­го­дар­ной ста­нет!» «Кто сове­ту­ет? Кни­жек начи­тав­ши­е­ся?»

Ну, она и ска­за­ла оче­ред­ное «нет».

Тут-то Геор­гий Кон­стан­ти­но­вич и взо­рвал­ся.

Егор выслу­ши­вал его пла­ны мести, запо­ми­ная изощ­рён­ные ходы для сво­ей про­зы, тихо втол­ко­вы­вая, что раз­рыв отно­ше­ний уда­рит теперь уже по репу­та­ции Собо­ле­ва как руко­во­ди­те­ля, но…

Не дай вам бог разо­злить бла­го­де­те­ля.

Вот и всё, поды­то­жил ситу­ёви­ну помрач­нев­ший Егор.

* * *

Он, соб­ствен­но, сам вызвал­ся под­ска­зы­вать линии поступ­ков, наслу­шав­шись откро­ве­ний став­ше­го про­сто хоро­шим дру­гом Кон­стан­ти­но­ви­ча. Вме­сте отды­ха­ли после ноч­ной рабо­ты, вме­сте лови­ли так­си – одно­му в Зеле­но­град, дру­го­му в Хим­ки, по доро­ге, вме­сте обсуж­да­ли новые пово­ро­ты судь­бы. Всё как у дру­зей и быва­ет. Ана­ли­тик Егор и спро­сил дизай­не­ра Его­ра:

– Твоя-то где рабо­та­ет и кем? Жур­на­лист? Где? О‑о, это же струк­ту­ра Оси­нов­ско­го! Слу­шай, ищи­те ей дру­гое место, и сроч­но. Оси­ну будут выдав­ли­вать из биз­не­са и даже из стра­ны, толь­ко эта новость не для рас­про­стра­не­ния! Слиш­ком мно­го свя­зей завёл. И в чечен­ских делах увяз, сам не опре­де­лит­ся, с Рос­си­ей он или с Кав­ка­зом. Ищи­те, ищи­те!

Егор смот­рел теле­ви­зор, хотя уже видел, как их рабо­та дела­ет собы­тия, и никак не наобо­рот. Смот­рел и холо­дел: «Ген­про­ку­ра­ту­ра выдви­ну­ла обви­не­ние по так назы­ва­е­мо­му делу «Аэро­фло­та». Совет дирек­то­ров изда­тель­ско­го дома «Ком­ми» выбрал ново­го руко­во­ди­те­ля инфор­ма­ци­он­но­го ресур­са. Совет ста­рей­шин Чечен­ской Рес­пуб­ли­ки рез­ко осу­дил попыт­ки вме­ша­тель­ства рос­сий­ских биз­не­сме­нов в про­цес­сы при­ми­ре­ния».

Егор курил, гля­дя на три сереб­ри­стые от инея берё­зы под окном, и чув­ство­вал, как по венам бежит нечто настоль­ко силь­ное, что выво­дит его на без­воз­душ­ную высо­ту: «Дале­ко зале­тел орёл! Дале­ко. И есть ли что-то выше для тебя?»

– Ниц­ше. Чело­век ищет поло­же­ния с наи­боль­шим кон­тро­лем за сво­ей жиз­нью. Ниц­ше абсо­лют­но прав, – тихо вымол­вил Егор сво­ей малень­кой моск­вич­ке, остав­шей­ся без рабо­ты.

Кон­стан­ти­но­вич при­нёс визит­ку редак­то­ра какой-то неза­ви­си­мой яко­бы газе­ты:

– Патрон очень наде­ет­ся на это изда­ние!

Так и при­стро­и­ли девуш­ку.

История: рост

***

– Егор, ты в вос­кре­се­нье как, сво­бо­ден? Я в новую квар­ти­ру въе­хал про­сто.

– Помочь с погруз­кой?

– Нет, что ты! – хохот­нул Кон­стан­ти­но­вич. – Отме­тить пере­езд хочу. И тебя при­гла­шаю. Вас.

– Ох… – Егор отки­нул­ся на спин­ку крес­ли­ца. – Катя в коман­ди­ров­ке в Ичке­рии! Выяс­ня­ет по сёлам отно­ше­ние к феде­ра­лам, как там гово­рят, и к Заказ­чи­ку лич­но.

– А что сёла? Горо­да поти­хонь­ку на пози­тив пово­ра­чи­ва­ют­ся.

– Эммм… Горо­да по боль­шей части – рав­ни­на! Сёла – гор­цы! Гор­цы – вои­ны, рав­ни­на – пас­ту­хи. Что-то такое у них, вои­ны до сих пор озлоб­ле­ны: дескать, Рос­сия нам свои бор­щи сви­ные навя­зы­ва­ет, и всё такое. Ну лад­но, что спо­рить? Вот сво­и­ми гла­за­ми посмот­рит, и ясно будет. А где квар­ти­ра? Ясе­не­во? О, кру­то. Штаб раз­вед­ки дале­ко?

– В том же рай­оне, да, поэто­му тишай­шие места, желез­ный поря­док. Да, при­ез­жай, буду ждать!

Но в вос­кре­се­нье с утра Его­ра вызво­ни­ла Све­та:

– Егоруш­ка, Егор Ген­на­дье­вич, выру­чай! Новые дан­ные посту­пи­ли, надо Заказ­чи­ку доклад под­го­то­вить экс­трен­но, при­ез­жай!

Ему сра­зу же посо­ве­то­ва­ли – Зеле­но­град? Эко­ном­но, ниче­го не ска­жешь, но ино­гда быва­ет необ­хо­ди­мость явить­ся за пят­на­дцать минут, пото­му выби­рай жильё бли­же к мет­ро. Доро­же? Ком­пен­си­ру­ем!

С утра? Я ска­зал – с утра? Ну, в прин­ци­пе, пол­ше­сто­го уже не ночь.

Егор мчал­ся зна­ко­мым марш­ру­том, пер­вым поез­дом, вот эска­ла­тор, бегом-бегом! У выхо­да с дви­жу­щей­ся лест­ни­цы, рас­ста­вив ноги и похло­пы­вая по пра­вой демо­кра­ти­за­то­ром, сто­ял невы­со­кий кре­пыш в фор­ме.

– Куда бежим, моло­дой чело­век? – огля­дел он про­вин­ци­а­ла в клас­си­че­ских, но поно­шен­ных джин­сах и курт­ке аэро­фло­тов­ско­го кроя из жёст­кой хро­мо­вой кожи. – Пас­порт, реги­стра­ция? Что-что? Без доку­мен­тов бега­ем по сто­ли­це с тяжё­лы­ми рюк­за­ка­ми, пол­ны­ми невесть чего? Прой­дём­те-ка сюда. Я тоже спе­шу. Вот кофе­ёк согрел­ся, шанеж­ки… Где? У Заказ­чи­ка в коман­де? Вот стра­на! Пона­е­ха­ло вас, из Крем­ля десят­ки тыщ полу­ча­ют, а ты тут корен­ной, но за пять! Давай не муд­ри парень, два­дцать пять бак­сов – и гуляй. Пять­де­сят? Спа­си­бо, сда­чи нет, а у тебя нет мель­че, зна­чит, став­ка толь­ко что вырос­ла. Гуд­бай, ага. И не сцы, у тебя типа або­не­мент, гы, боль­ше тут никто не оста­но­вит, твою вне­ш­ку опи­шу.

Взбе­шён­ный Егор не смог пове­сить курт­ку на вешал­ку и бро­сил её в сек­ре­та­ри­а­те.

Све­та гля­ну­ла мель­ком на часы:

– От мет­ро пять минут, ты на «Полян­ке» выхо­дишь?

– Да, изви­ни­те-про­сти­те, задер­жал­ся, потре­бо­ва­ли реги­стра­цию.

– Слу­шай, ты про­сти, но мы не над зако­ном, может, и к сожа­ле­нию. Если Патро­ну нач­нут зво­нить – мол, у нас тут ваши в обе­зьян­ни­ке сидят, доб­ром не кон­чит­ся, реги­стри­руй­ся как-то. Ну лад­но, к делу…

А дело было в полу­чен­ных пря­мо из Ичке­рии дан­ных по иссле­до­ва­нию мне­ния жите­лей гор­ных и рав­нин­ных сёл. Ого, кру­то! Кто же ездил по рай­о­нам? Там до сих пор стре­ля­ют в чужих. Кто?

Егор успо­ко­ил­ся, при­ки­нув, сколь­ко выпла­тят Кате за безы­мян­ный слив инфор­ма­ции пря­мо с места опро­сов.

***

Егор жарил яич­ни­цу. Коло­кол зажгла сига­ре­ту и при­ник­ла к рас­пе­чат­ке:

– Вычёр­ки­ва­ем… Тираж мал… Несе­рьёз­ное содер­жа­ние… Вычёр­ки­ва­ем… Индекс цити­ро­ва­ния ника­кой…

– Кхм, кхм, – Егор дал о себе знать? Да лад­но, про­сто в гор­ле запер­ши­ло. – Я так пони­маю, это у вас спи­сок изда­ний для пред­став­ле­ния на ана­лиз? Луч­шие из луч­ших?

– Может, и не луч­шие, но жизнь сво­их горо­дов и обла­стей отра­жа­ют наи­бо­лее пол­но. И про гос­по­ли­ти­ку все­гда пом­нят!

– А есть у вас там «Орь-курьер»? Редак­тор Свя­то­слав Ген­на­дье­вич? Новое, в прин­ци­пе, изда­ние, после сме­ны губер­на­то­ра появи­лось, аль­тер­на­тив­ные крас­но­му руко­вод­ству мне­ния, ммм?

Коло­кол скольз­ну­ла взгля­дом по рукам Его­ра, сжав­шим пач­ку «Вин­сто­на», кото­рая уже мялась, сми­на­лась… Какие паль­цы! Толь­ко для игры… на деви­чьих нер­вах…

– Нет, впер­вые слы­шу, – она при­щу­ри­лась. – Но если вы гово­ри­те «инте­рес­но», то, ско­рее все­го, так и есть.

– Ого! Я же не спе­ци­а­лист в ана­ли­зе, – Егор засме­ял­ся.

– Вы чув­ству­е­те нерв! Ситу­а­ции, пуб­ли­ка­ции, ново­го дизай­на. И вооб­ще весь­ма про­грес­сив­ны.

– У меня есть неве­ста! – выпа­лил Егор.

Коло­кол сме­ри­ла его дол­гим взгля­дом:

– Да и я заму­жем… Слу­шай­те. Дело такое. Я бы хоте­ла создать отдел опе­ра­тив­но­го реа­ги­ро­ва­ния. Но Све­та… Све­та меня по-насто­я­ще­му не при­ни­ма­ет все­рьёз. Намек­нё­те? Дескать, сидит ноча­ми с нами тре­тьей, все­гда гото­ва пере­смот­реть, пере­счи­тать… Слож­но?

Свя­то­сла­ву при­шло пись­мо с прось­бой предо­став­лять крат­кое содер­жа­ние номе­ров. За уме­рен­ную пла­ту, конеч­но же…

***

– То есть твой супер-пупер-фон­дик, вая­ю­щий доку­мен­ты для Заказ­чи­ка и его Адми­ни­стра­ции, не может тебя сам заре­ги­стри­ро­вать? Кхе, мне в редак­ции помог­ли, кхе-кхе, – Катя про­сто сия­ла. – Вот тебе и все­силь­ный Патрон!

– Вче­ра рва­ну­ло на «Бело­рус­ской», слы­ша­ла ведь? Поез­да мимо шли, по ваго­нам мен­ты с соба­ка­ми… Это хоро­шо, что я в науш­ни­ках мод­ных, на моск­ви­ча стал похож, толь­ко капю­шон у тол­стов­ки ино­гда меша­ет. Но под­стра­хо­вать­ся надо, не язви, пожа­луй­ста! – Егор даже покрас­нел. За кого стыд­но?

– Сто пять­де­сят, – и Катя зары­лась в меню теле­фо­на: где этот номер?

– Не понял, – Егор пере­сел побли­же к бата­рее, за кото­рой пря­тал метал­ли­че­скую коро­боч­ку от сига­рок «Ген­ри Вин­тер­манс», уже еле закры­ва­ю­щу­ю­ся от «зеле­ни».

– Сто пять­де­сят бак­сов, фото на удо­сто­ве­ре­ние, у тебя где-то виде­ла в руко­пи­сях, и копию пас­пор­та. А‑а-а, ты вон о чём! Не я же буду делать, и так по-боже­ски.

Встре­чу для полу­че­ния справ­ки назна­чи­ли на «Биб­лио­те­ке Лени­на». Егор у голо­вы поез­да, при­сло­нив­шись к колонне, сле­дил, как невзрач­ный очка­рик в серень­ком – уви­дел, побол­тал, забыл – пере­дал чер­ня­во­му боро­да­чу паке­тик-файл. Подо­шёл, назвал­ся, сунул в нахаль­но выстав­лен­ную ладонь три купю­ры.

– А реаль­ный ли моск­вич у себя заре­ги­стри­ро­вал?

– Область, не дрейфь, област­ные рабо­та­ют.

Егор выдох­нул, раз­гля­дев печа­ти и под­пи­си. Но что-то сле­те­ло с язы­ка:

– Любо­му? Толь­ко пла­ти?

– Дурак, да? Ты ещё ляп­ни где! Вот пона­де­ял­ся на Катю!

От сосед­ней колон­ны отде­лил­ся гро­мад­ный, бри­тый, курт­ка тре­ща­ла на литом туло­ве:

– Про­бле­мы?

– Нет, нет, нет! – зама­хал Егор. – Пока, ребят, спа­си­бо!

И, варё­ный в соб­ствен­ном сты­де, сорвал­ся на полу­бег.

У выхо­да с эска­ла­то­ра «Полян­ки» сто­ял всё тот же в фор­ме и с ним авто­мат­чик в воен­ном.

– Ну-ка, ну-ка, дизай­нер-шизай­нер, пас­порт, реги­стра­цию! Или повто­ря­ем «Поле чудес»?

Егор, отку­да-то из-за пре­де­лов кос­мо­са спро­сив­ший: «Вот. Всё в поряд­ке?», услы­шал вялое, скуч­ное «про­хо­ди­те!» и успел сооб­ра­зить: «Реги­стра­ция или две шка­тул­ки?»

Усмех­нул­ся.

Ноги вынес­ли на ули­цу. Зай­ти в книж­ный?

Дыша­лось ров­но.

Сто пять­де­сят – да, по-боже­ски.

***

Однуш­ка? В сто­ли­це? За два года зара­бо­та­на? Вот кру­то­тень!

Егор воткнул кас­се­ту с люби­мым аль­бо­мом «Виш» в солид­ный центр «Сони». О‑о-о, вот это басы, я себе ещё не купил, у меня бюд­жет­ный вари­ант – ком­пью­тер, зву­ко­вая кар­та, колон­ки, зато окруж­ной звук, да! Над­трес­ну­тый, почти надо­рван­ный голос Робер­та Сми­та, и барыш­ни, улы­ба­ясь, заки­ва­ли голо­вуш­ка­ми: «Роман­тич­но!»

Ну, за МГУ! Ну, за Питер! И за Ново­си­бирск!

– А за Орь­ГУ сла­бо?

– А где это? На Южном Ура­ле? А‑а-а, Чер­но­мыр­дин вро­де отту­да! – и друж­ным зво­ном фуже­ров про­зве­не­ло: «За Орь­ГУ!»

– Ты что-то нерв­ни­ча­ешь, Егор Ген­на­дьич, а? – Кон­стан­ти­но­вич вышел на кух­ню, пол­ную том­ных аро­ма­тов сига­ре­ток и сига­рок.

– Да я сего­дня файл из двух стра­ниц Све­те гото­вил и закрыл его, ухо­дил когда, пото­ро­пил­ся! Най­дёт ли?

– О, вы опять… Вдво­ём… Не меша­ем! – и улыб­чи­вые золо­тые-моло­дые рети­ро­ва­лись в ком­на­ту и далее на бал­кон.

– Чего? А, ну да, посто­ян­но вме­сте, чёрт возь­ми, всё рав­но про­тив­но про­зву­ча­ло! – поблед­нел Егор то ли от ещё одной стоп­ки, то ли от чего?

– Не думай о таких глу­по­стях, дру­жи­ще! – хлоп­нул по пле­чу Кон­стан­ти­но­вич. – Эту видел, рыжень­кую? Таня! Таню­ша! Покра­си­лась! Она типа рев­ну­ет про­сто! Сото­вый зво­нит… Твой?

– Июлев! Ко мне, ррр­вать, уво­лю за опоз­да­ние!

Его­ра тряс­ло. Ещё бы не тря­сти – пол-отде­ла было в сбо­ре. Пере­де­лы­ва­ли сво­и­ми сила­ми утрен­ний доку­мент. Что? Не может быть…

– Я сего­дня впер­вые была при­гла­ше­на к Заказ­чи­ку лич­но! – отче­ка­ни­ла Све­та. – И мы не нашли файл! Впер­вые! Когда это ещё будет, спро­гно­зи­руй? Иди печа­тай. Ещё одна такая осеч­ка – убью!!!

Егор пил и пил воду у охла­ди­те­ля. Акти­ви­ро­ван­ный уголь! Аспи­рин!

Через три мину­ты мерт­вен­но-блед­ный дизай­нер горя­щи­ми гла­за­ми искал на лице началь­ни­цы при­зна­ки потеп­ле­ния. Кто файл пытал­ся най­ти? Кто имен­но? Коло­кол, вы уже зна­е­те про клич­ку, неваж­но! Всё на месте, под её лич­ным паро­лем, две стра­ни­цы в одном фай­ле, на пред­про­смот­ре толь­ко первую вид­но, она про­сто не ста­ла его откры­вать.

– Ста­ти­сти­ка, алло! Коло­кол, как её?! Сюда, я ска­за­ла!

Егор сидел за мони­то­ром, спря­тав руки в кар­ма­ны пиджа­ка – не смог набрать свой пароль. Коло­кол выбе­жа­ла, схва­тив­шись за вис­ки, в сле­зах. Све­та подо­шла, опу­сти­ла ладонь на левое пле­чо:

– Печа­тай­те, Егор Ген­на­дье­вич, печа­тай­те доклад. Патрон дого­во­рил­ся о новой встре­че. Наше руко­вод­ство депар­та­мен­тов и руко­во­ди­те­ли Адми­ни­стра­ции Заказ­чи­ка. Зав­тра полу­чишь ком­пен­са­цию за сорван­ные выход­ные.

– Алло, Егоруш­ка? Я дома, жду тебя. Опять аврал? Жду!

Когда тебя ждут сре­ди десят­ка мил­ли­о­нов рав­но­душ­ных…

***

Катя наде­ла его рубаш­ку, огла­жи­вая на талии, лег­ко пове­ла носи­ком:

– Ммм, твой запах, чуд­но!

– Зна­ешь, что я поду­мал? – Егор выпу­стил колеч­ко дыма. – Что Башла­чёв не так уж и прав.

– В чём?

– Что любовь – это когда болит. Я вот почти счаст­лив. И ника­ких болей нигде.

Катя при­льну­ла к кости­стой гру­ди:

– Это ты Саш­Ба­ша наслу­шал­ся, что всё-таки женил­ся?

– Нет, роди­те­ли выну­ди­ли. Мол, вся дерев­ня род­ная гуде­ла: Июлев жил с девуш­кой не по зако­ну.

– Она здесь, зна­ешь? В какое-то спор­тив­ное изда­ние устро­и­лась.

– Знаю. Зво­нит на сото­вый и мол­чит. Как повы­ше взле­тел, так вспом­ни­ла, что вре­мен­ные труд­но­сти были все­го лишь вре­мен­ны­ми.

– Будет встре­чи искать – отлов­лю и гла­за-то выца­ра­паю, – Катя мор­щи­ла носик: фу-фу, вос­по­ми­на­ни­я­ми запах­ло, мы вме­сте, и всё тут!

Егор Июлев, рокер уже со ста­жем, под­твер­ждён­ным выступ­ле­ни­я­ми в Ори с гранж-груп­пой, начал сомне­вать­ся, что жизнь – стра­да­ние и боль.

Что-то пере­ло­ми­лось в судь­бе, и в серд­це вли­ва­лись гор­дость и удо­воль­ствие.

***

Что-то пере­ло­ми­лось.

Июлев в ожи­да­нии тек­стов и ста­ти­сти­ки рисо­вал маке­ты. Нара­бот­ки име­лись посто­ян­но, при вве­де­нии в про­из­вод­ство новых доку­мен­тов газет­но­го фор­ма­та было гораз­до лег­че адап­ти­ро­вать шаб­ло­ны из запа­са, чем изоб­ре­тать нов­ше­ство за пару часов, но и так слу­ча­лось. Рисо­вал, читал, шер­стил интер­нет в поис­ках все­го, что отно­си­лось к тай­ным орде­нам. Реп­ти­ло­и­ды – это, конеч­но, хахань­ки. И хихи­ка­ли-то сто­рон­ни­ки и впрямь выдав­лен­ных из стра­ны оли­гар­хов, дру­гие же начи­на­ли сби­вать­ся в тол­пё­шеч­ки, тол­пы, мас­сы доволь­ных Заказ­чи­ком, вот уже и гимн стра­ны реши­ли вер­нуть вре­мён гене­раль­ных сек­ре­та­рей. Нет!

Нет, нет и ещё раз нет!

Гени­аль­ные маль­чи­ки из закры­тых горо­дов слиш­ком вери­ли в ста­ти­сти­ку, не видя жиз­ни за пре­де­ла­ми каби­нок офи­сов…

– Как вы не пони­ма­е­те? – Егор, отпив ещё из баноч­ки джин-тони­ка, при­сел на самый кра­е­шек кам­ня набе­реж­ной. – Народ дру­гой! Вы его не види­те! Он не идёт на пово­ду у спра­ши­ва­ю­щих, пото­му что всё ещё боит­ся вла­сти. Дай ему мик­ро­фон и спро­си мне­ния – он и спо­хва­тит­ся, что его сло­ва могут услы­шать все, кому не лень. Как при­вык­ли всё дер­жать при себе, так и дер­жат! Граж­дан­ский форум – хоро­шо, так и надо, но ведь смот­ри­те – разо­ча­ро­ва­лись, низ­кая актив­ность потен­ци­аль­ных участ­ни­ков. А я что вам гово­рил? Я не народ? А кто я?

– Ты гово­рил, что это близ­ко к древним фор­мам наро­до­вла­стия, – Кон­стан­ти­но­вич кру­тил в руках бан­ку кок­тей­ля, при­сев всё же рядом.

– Так и есть! Но надо же вести про­све­ти­тель­скую рабо­ту! Чело­век дол­жен пере­стать быть без­раз­лич­ным к тому, что с ним дела­ют! А то ведь все смут­но созна­ют: одни гра­бят внаг­лую, дру­гие гра­бят веж­ли­во, «не соиз­во­ли­те ли про­де­мон­стри­ро­вать содер­жи­мое ваших кар­ма­нов?», но всё рав­но гра­бят! Народ ещё дол­жен стать сооб­ще­ством граж­дан, отве­ча­ю­щих за тех, кого выбра­ли. Кого выбра­ли вы, мы, они – сами выбра­ли, так что стра­дать? А пока всё так, что «нам ска­за­ли «голо­суй», мы и суну­ли!»

– Егор, ино­гда мне кажет­ся, что тебе место не на вёрст­ке. Ты же пишешь что-то?

– Эх, кто сей­час не пишет?! Этот в нашем отде­ле, из Калу­ги, книж­ку свою всем дарит… Пого­во­рил с ним. Изда­ли его дру­зья из бан­ди­тов, а кто ещё сей­час при день­гах? Зна­ешь, да? А что он нику­да на реа­ли­за­цию не может книж­ку при­стро­ить? Все пишут!

– Он, кста­ти, пред­ло­жил нам в ноч­ную сме­ну мини­мум фрук­тов обес­пе­чить, пред­став­ля­ешь?

– Ох, чёрт, а меня эта, по рабо­те с пер­со­на­лом, спра­ши­ва­ет: «Июлев, ты совсем загнал­ся? Каких тебе ещё бана­нов по ночам?» А я и не пой­му, о чём речь.

Кон­стан­ти­но­вич разо­гнул­ся, пере­став хохо­тать:

– Про­сти, я так до исте­ри­ки дой­ду. Как-то нас пере­гру­жать ста­ли…

– Ну, мы же и есть совет­ни­ки, как Патрон ска­зал, а он лишь бренд! Доро­го­го сто­ят такие заяв­ле­ния, меж­ду про­чим.

– Да, у меня пря­мо вто­рое дыха­ние откры­лось!

И он не врал.

* * *

Геор­гий Кон­стан­ти­но­вич Собо­лев не врал. По край­ней мере, в том, что каса­лось ини­ци­а­тив­но­сти. Всем отде­лом смот­ре­ли выпуск ново­стей, и Собо­лев, щёлк­нув кноп­кой пуль­та, негром­ко объ­яв­лял:

– Так, Аме­ри­ка реши­ла… Запро­си­те под­твер­жде­ния у наших в МИДе… Егор Ген­на­дье­вич, у тебя есть нара­бот­ки по вре­мен­ным лини­ям? Гото­вим доку­мент по сов­па­де­нию ини­ци­а­тив Бело­го Дома и Крем­ля.

Июлев вынес дис­ке­ту с наброс­ка­ми домой.

На ноут­бу­ке Кати гра­фи­ка под­тор­ма­жи­ва­ла, рису­ешь линию – ждёшь, рису­ешь облач­ко ком­мен­та­рия – ждёшь. Ластё­на поце­ло­ва­ла в заты­лок, при­ник­ла к пле­чам:

– А это что? Ого! Тебе не вле­тит? – и при­се­ла рядом, рас­ши­рен­ны­ми зрач­ка­ми впи­ты­вая бло­ки тек­ста. – Егор­ка, ты пони­ма­ешь, что такое про­дукт Фон­да в гла­зах «Ком­ми»? Одни вас за богов счи­та­ют, дру­гие – что зря крем­лёв­ские день­ги про­еда­е­те… Давай устро­им инсай­дер­ский слив. Утеч­ка так утеч­ка!

Июлев замер, поти­рая поду­шеч­ка­ми одних паль­цев дру­гие:

– А что это тебе даст?

– У нас вакан­сия гла­вы отде­ла рас­сле­до­ва­ний откры­та.

– Постой, ты же гово­ри­ла, что всё, с «Ком­ми» ника­ких свя­зей?

– Ну, конеч­но, милый мой Егор, ника­ких! Три года отра­бо­та­ла и про­сто так уйду! Да и дирек­то­рат весь обно­вил­ся. Я так пони­маю, это кон­тро­ли­ру­е­мая оппо­зи­ция теперь. Ну брось! Мне пре­мию дадут. В двуш­ку пере­едешь. Я с тобой буду оста­вать­ся. У тебя будет каби­нет для рабо­ты как бы…

Ника­кой боли. При­е­хал в сто­ли­цу по её при­гла­ше­нию. Столь­ко лет жда­ла… и вот так поссо­рить­ся?

– Отре­дак­ти­ро­вать надо. Нашу линию реак­ции упро­стить. Что­бы вро­де и доку­мент пря­мо из Фон­да, и вро­де фаль­шив­ка…

Егор выку­рил пол­пач­ки, гля­дя на улыб­ку Кати во сне.

* * *

– Пред­став­ля­ешь, Ген­на­дьич, нашу рабо­ту по линии ини­ци­а­тив кто-то из Адми­ни­стра­ции слил.

Егор сде­лал пять глот­ков кофе, преж­де чем почув­ство­вал ожог язы­ка.

– Не пред­став­ляю.

– Патрон сме­ёт­ся ходит. Вот, дескать, и прав­да нас все­рьёз вос­при­ни­ма­ют, а то всё «дар­мо­еды, нахлеб­ни­ки»…

Скрип­ну­ла дверь в каби­нет нач Све­ты.

– Так, ребя­та, всем минут­ку вни­ма­ния! – Све­та даже при­хлоп­ну­ла в ладо­ши. – Во-пер­вых, поздрав­ляю наших Его­ри­ев! Сей­час пой­мё­те, за что. Пре­зи­дент Укра­и­ны неглас­но при­ле­тел к Заказ­чи­ку. И у него на сто­ле уви­дел наш недель­ный доку­мент. Тот, кото­рый в небес­ной рас­цвет­ке. Пере­ли­стал и захо­тел себе такой же. Но мы-то зна­ем, что всё мож­но улуч­шить? Рабо­та­ем!

– Ну вот, Его­рий, – Собо­лев подо­шёл с рас­пе­чат­ка­ми, – выхо­дишь на меж­ду­на­род­ный уро­вень. Что пред­ла­га­ешь? Я что? Вот такой блок надо взять, диа­грам­мы вот на эту же тему, чёрт побе­ри! Опять само­му пере­счи­ты­вать! Таня весь отдел раз­ва­ли­ла! Ну и вот это, ана­ли­ти­че­ские замет­ки. Цве­та ноч­но­го неба? Инте­рес­но! Про­бу­ем!

* * *

Катю, малень­кую такую, акку­рат­ную, Июлев заме­тил, высту­пая на поэ­ти­че­ском фести­ва­ле. Она сиде­ла в пер­вом ряду, чуть при­от­крыв ротик, полу­по­ка­зы­вая ров­ные осле­пи­тель­но белые зубы, погло­щая его несклад­ную фигу­ру без­дон­ны­ми гла­за­ми. После выступ­ле­ния подо­шёл:

– Вам понра­ви­лось? Рас­пе­чат­ку могу дать. Нет, сти­хи у меня не выхо­ди­ли, толь­ко сбор­ник рас­ска­зов.

– Так, Кате­ри­на, класс в сбо­ре, ты чего застря­ла? – это клас­срук, что ли?

– Так вы… учи­тесь?

Где-то поза­ди тихо про­пел Цой: «Вось­ми­класс­ни­ца…»

Что вам рас­ска­зать? Ещё чего! И так завсе­гда­таи дво­ров напряг­лись: «Со школь­ни­цей гуля­ет…» Не тро­нул он её. Неправ­да. А ина­че раз­ве бы ушёл жить к «неве­сте»? Чак­ры, гос­по­да, даже и выс­шие, от пер­во­быт­ных пита­ют­ся. Муж­чи­на и жен­щи­на – друж­ба воз­мож­на?

Катя ворва­лась в квар­ти­рён­ку малень­ким штор­мом, всю­ду ста­вя охап­ки цве­тов, сле­дом груз­чи­ки внес­ли короб­ки с теле­ви­зо­ром и аку­сти­кой для ком­па.

– Живём, Егор­ка! Я твой ори­ги­нал чечен­цам про­да­ла! А ты не знал? Новый дирек­тор «Ком­ми» из них, из нох­чи! Видел номер? Там отре­дак­ти­ро­ван­ные тобой дан­ные. А пол­ная вер­сия – ту-ту! К гор­цам уеха­ла! Ты чего? Егор, вра­ча вызвать?

Июлев запер­ся в туа­ле­те – жёг рас­пе­чат­ки и дис­ке­ты.

* * *

Укра­и­ну мути­ло.

– Кол­ле­ги! – Патрон оста­но­вил­ся у две­ри в стек­ляш­ку Све­ты. – Под­на­жми­те! У нас кон­ку­ри­ру­ю­щая фир­ма, так ска­зать, появи­лась. Нет. Не ска­жу пока, кто. Но от сего­дняш­не­го про­ек­та будет зави­сеть, кто полу­чит зака­зы на сле­ду­ю­щий год.

Собо­лев, отой­дя к выхо­ду в холл, пома­нил Его­ра. Что?

– Я пред­ла­гаю, – костяк отде­ла запер­ся на кухонь­ке, – под­черк­нуть роль Све­ты в изго­тов­ле­нии доку­мен­та. А по содер­жа­нию – ребя­та, надо что-то делать с вопро­сом Ичке­рии. Наро­ду инте­рес­но это в первую оче­редь, а не друж­ба с само­стий­ной Укра­и­ной. На Кав­ка­зе наших уби­ва­ют, реаль­но! А Край­на ещё дол­го будет сотря­сать­ся.

– Логич­но! Моло­дец! Но ответ­ствен­но так… – зашу­ме­ли.

– То есть про­ект по пред­став­ле­нию насто­я­ще­го народ­но­го мне­ния, а не мне­ние о мне­нии, не голос спе­цов вме­сто голо­са про­сто­го люда? – засме­ял­ся Июлев.

– Да, Егор­ша, да!

И раз­ле­те­лись по наси­жен­ным местам.

Собо­лев носил­ся от стек­ляш­ки к каби­не­ту Патро­на, что-то бор­мо­тал на бегу, выле­тая от Све­ты, рвал рас­пе­чат­ки и при­зы­вал всех скон­цен­три­ро­вать­ся нако­нец…

– Его­рий-побе­ди­тель, что у тебя с маке­том? При­ду­мал?

– Вни­ма­ние, дру­зья! Вни­ма­ние! – Патрон, блед­ный и гля­дя­щий в одну точ­ку, взмах­нул под­бор­кой ана­ли­ти­че­ских запи­сок. – Мы не успе­ли. Кон­тракт с нами раз­ры­ва­ют. Рас­хо­дим­ся по домам. Про­сти­те меня, но ино­гда Заказ­чи­ки меня­ют брен­ды…

Пах­ло вале­рьян­кой и десят­ка­ми таб­ле­ток вали­до­ла.

Отклю­чи­ли мони­то­ры ново­стей.

Кари­на раз­но­си­ла пач­ки сига­рет и тра­вя­ной чай из успо­ко­и­тель­но­го сбо­ра.

Офис поти­хонь­ку пустел…

– Нет, это невоз­мож­но! – Кон­стан­ти­но­вич грох­нул по сто­лу кула­ком, огля­дел­ся – ой. – Все так вот и сда­дим­ся?

– Рус­ские поги­ба­ют, но не сда­ют­ся, боец Собо­лев! – через силу улыб­нул­ся Егор.

– Я хочу дока­зать, Его­рий, что и один в поле воин! – Кон­стан­ти­но­вич под­сел к дизай­не­ру. – Ну-ка, что у нас гото­во?

В про­вод­ни­ке было вид­но файл с тре­мя вос­кли­ца­тель­ны­ми в назва­нии.

– Видишь, това­рищ Июлев, тебе даже успе­ли доступ к закры­тым для широ­ко­го про­смот­ра фай­лам дать. Откры­ва­ет­ся? Погна­ли! Вре­мя, вре­мя, вре­мя про­тив нас!

Кари­на засты­ла с под­но­сом:

– Гос­по­да, я вам завар­ные сла­до­сти купи­ла, сахар интел­лек­ту нужен!

– Кари­ноч­ка, милая, про­верь как-нибудь, по базам, что ли, про­пуск твой вез­де в Крем­ле рабо­та­ет? Надо будет самой до Заказ­чи­ка дой­ти! Мину­ту! Рас­пе­чат­ки, две. Ему и пре­мье­ру. Гони, кра­са­ви­ца, гони.

Его­ры усе­лись в кухонь­ке. Кон­стан­ти­но­вич сжал чаш­ку чая и накло­нял­ся к ней, при­хлё­бы­вал, паль­цы-то побе­ле­ли и не раз­жи­ма­лись. Июлев потряс опу­стев­шей сига­рет­ной пач­кой:

– Вовре­мя. Как раз к выхо­ду. Что? Карин­ка!

– Всё! Пресс-сек­ре­тарь при мне занёс бума­ги Само­му в каби­нет!

Шуме­ло шина­ми так­си.

– Егор, ты как? – Собо­лев обер­нул­ся с перед­не­го сиде­нья.

– Пой­дёт для сель­ской мест­но­сти, – Июлев еле улыб­нул­ся. – Я же теперь на Кашир­ке. Так что при­е­ха­ли!

Катя не спа­ла, обви­ла его шею:

– Мне что-то сего­дня так тре­вож­но, и чудит­ся, что ты сидишь на кухне и руга­ешь меня… Егор, проснись, сото­вый зво­нит!

Егор раз­ле­пил веки:

– Уже утро?

– Егор Ген­на­дье­вич, это Кари­на. При­ез­жай­те. Вас ждут. Вы побе­ди­ли!

История: крона

* * *

Театр Егор не любил.

Услов­ные деко­ра­ции, на что-то такое наме­ка­ю­щие, актё­ры, пере­иг­ры­ва­ю­щие и отто­го искус­ствен­ные, нена­ту­раль­ные… Нет, понят­но, эмо­ции долж­ны быть не обо­зна­че­ны, а пока­за­ны ярко… Но нет, не любил. Теле­спек­так­ли – это да, с дет­ства зами­рал перед экра­ном, вот там не было этой натуж­но­сти, вы-мо-ро-чен-нос-ти.

Не любил.

Но Досто­ев­ский! Князь Лев Нико­ла­е­вич Мыш­кин, порвав­ший серд­це на жалость к «пад­шей» и неж­ность к «рас­цве­та­ю­щей», как прой­ти мимо афи­ши? Завет­ные биле­ти­ки зало­жил в томик «Иди­о­та», да так и пре­под­нёс школь­ни­це Катю­ше.

Пока шли по при­по­ро­шён­но­му снеж­ком льду, грох­нул­ся, выпу­стив её локоть, раз семь. Она даже засме­я­лась нако­нец:

– Ну вот и как, моло­дой чело­век, вы пла­ни­ру­е­те вести меня по жиз­ни? Тоже не в шаг, спо­ты­ка­ясь и падая? Фу ты, белее сне­га стал!

Егор про­мол­чал – я‑то на фигур­ное ката­ние не ходил, а впро­чем… Неле­пая пре­тен­зия.

– А теперь крас­ный, как варё­ный! Да что такое, Егор? Может, не пой­дём даль­ше?

А он вдруг глу­бо­ко вздох­нул и, раз­бе­жав­шись, про­сколь­зил до све­то­фо­ра и обрат­но, обхва­тил Катю за талию, закру­жил, вот и смех, вот и радость, и нече­го было скри­петь!

– Скри­петь? – рас­хо­хо­та­лась девуш­ка. – Да, ты насто­я­щий писа­тель! Такие сло­веч­ки толь­ко от тебя слы­шу. Вста­вишь в рас­сказ какой-нибудь? Буду читать и вжи­вать­ся в про­шлое! Наше, наше про­шлое!

Она сиде­ла в тём­ном зале, где толь­ко сце­на свер­ка­ла улыб­ка­ми и сумер­ни­ча­ла отча­я­ни­ем, и сжи­ма­ла его ладонь, и когда жен­щи­ны «иди­о­та» дели­ли его, пута­ясь в зло­бе и мни­мом вели­ко­ду­шии, рука её каме­не­ла, но ста­но­ви­лась лег­че пуха, когда Лев Нико­ла­е­вич отве­чал на шут­ки Аглаи, и пря­мо жгла вос­па­лён­но, когда Наста­сья Филип­пов­на бежа­ла от вен­ца, и…

– Обе! – про­шеп­та­ла, при­тя­нув­шись к уху Его­ра. – Обе во мне!

– Это всё было с нами, так ведь? – про­си­пел пере­сох­ши­ми губа­ми уже в гар­де­робе, что-то наде­вая, эти неле­пые одеж­ды, при­кры­ва­ю­щие сто­ну­щее серд­це…

– Что с нами было? – поце­ло­ва­ла Катя под сорван­ный с рит­ма стук в гру­ди, раз­бро­са­ла Его­ру чёл­ку на про­бор и едва кос­ну­лась «тре­тье­го гла­за». – Мы про­сто дру­жи­ли или это уже была любовь?

– По-мое­му, любить начи­на­ешь, когда пони­ма­ешь, что с тобой некто исклю­чи­тель­ный. Такой или такая, что вот толь­ко для тебя, и ты толь­ко для них.

– Мне мало было при­кла­ды­вать свои ладо­ни к тво­е­му серд­цу, – про­мур­лы­ка­ла она. – Мне кажет­ся, ты самый-самый-самый!

– Самый луч­ший? В чём? – Егор даже отстра­нил­ся. – Так важ­но пре­вос­хо­дить окру­жа­ю­щих?

– Может, и так! – Катя щёлк­ну­ла его по носу и, спрыг­нув с рас­ки­ну­то­го дива­на, наро­чи­то гром­ко про­шлё­па­ла босы­ми ступ­ня­ми в душ.

Мос­ков­ская заря.

* * *

Наше быв­шее…

Егор и Катя дого­во­ри­лись – в про­шлое глу­бо­ко не вни­кать. Каж­дый волен пом­нить, что забла­го­рас­су­дит­ся, ценить или нет быв­ших, встре­чать­ся ли со ста­ры­ми дру­зья­ми – ведь это было ДО ТЕБЯ. Я так рос­ла, а я так рос, и теперь сры­ва­ем цве­ты, вырос­шие от дру­гих соков. Но Июлев знал, что… Да мно­го чего знал – ведь тогда Инна, заме­тив­шая раз­го­вор жени­ха с какой-то школь­ни­цей, про­бра­лась к выхо­ду из кон­церт­но­го зала и там про­сто нале­те­ла на Катю: ах, вы позна­ко­ми­лись с моим буду­щим мужем, да? А кто вы, а что, слу­шай, по-дру­же­ски, ты инте­рес­ная, по кофей­ку?

– У неё спи­на рас­по­ло­со­ва­на.

– Чего-о‑о?

– Да что ты так изум­ля­ешь­ся? Девоч­ка в свои пят­на­дцать вполне сфор­ми­ро­ва­лась, так ска­зать, созрел пер­сик. Ну и это­му её худож­ни­ку нра­вит­ся под­стё­ги­вать под­рост­ка. Стран­но, но так.

Катя потом и не скры­ва­ла:

– Пред­став­ля­ешь, сижу на исто­рии, и такие сюже­ты рас­ска­зы­ва­ют… Воз­же­лал одну – пошёл вой­ной на город, взял в жёны. Надо­е­ла – в мона­стырь! А сам на дру­гой город оса­дой, пока новую не отда­дут. Ну и, конеч­но, хоте­лось петь и кри­чать: люди, со мной вче­ра такое было! Какая учё­ба, какие там дис­ци­пли­ны! Дожить бы до ночи!

А теперь Июлев дня­ми отды­ха схо­дил с ума, ожи­дая Кати­но­го звон­ка, – пере­мы­вал посу­ду, чистил до блес­ка чай­ни­ки, всё долж­но быть акку­рат­но и кра­си­во, восем­на­дцать дав­но мину­ло, её боль­шу­щие гла­за неопре­де­лён­но­го серо-голу­бо­го оттен­ка, пас­мур­ное небо, но она так сме­я­лась, так, слов­но лучи­ки брыз­га­ли на откры­тые пле­чи, погла­жи­ва­ла себе талию и бёд­ра, и взгляд – скром­ни­ца? – падал на полу­от­кры­тую грудь.

Невы­но­си­мо.

***

– Зна­ешь ли, я с тобой не ради инти­ма.

Июлев скрип­нул зуба­ми:

– А ради чего?

– Брось! Неуже­ли не пони­ма­ешь? – Катя извлек­ла из сумоч­ки здо­ро­вен­ный цилиндр с полу­ша­ри­я­ми на кон­цах – туа­лет­ная вода «Винд Патрон». А Егор ещё кипел рань­ше: «Пода­ри­ли? Кто? Я не могу себе такие подар­ки поз­во­лить!» Извлек­ла, брыз­ну­ла на клю­чи­цу… И:

– Серьёз­но, ты хорош дру­гим!

Впро­чем, Егор и сам пони­мал, что часа­ми слу­шать его новый чер­но­вик или любо­вать­ся дизайн-шаб­ло­ном, набро­сан­ным за несколь­ко часов, замо­ро­чен­ная на сек­се про­сто не ста­ла бы. Всё это ясно, и толь­ко сад­ни­ло, гор­ло пере­хва­ты­ва­ло: «Кто тебе об Инне рас­ска­зы­ва­ет?» Постой-ка…

Это ведь на дне рож­де­ния Евге­ния Вади­мо­ви­ча Катя появи­лась со сво­им люби­те­лем хлы­стов и плё­ток, и Егор канул в её глу­бо­кие гла­за, там, в Ори же, она вытер­пе­ла схва­тив­шие её выше лево­го лок­тя горя­чие руки Его­ра – горя­чие от алко­го­ля? от стра­сти? – и рас­цве­ла в улыб­ке вот этим сво­им зага­доч­ным све­том, когда Июлев про­шеп­тал: «Бежим! Бежим немед­лен­но!»

И пар­ки запом­ни­ли пару сума­сшед­ше сме­яв­ших­ся, до утра бро­див­ших, до солн­ца, и чего толь­ко не было, и все пла­ны при­ез­да в сто­ли­цу роди­лись там.

– Ты ходишь по гра­ни, – гово­ри­ла она.

– Ты слов­но ведун сре­ди рабов Бога, уме­ю­щий нечто, скры­тое от них, – и так гово­ри­ла.

– Ты мой пово­дырь сре­ди звёзд. Без тебя я про­сто захлеб­ну­лась бы зем­ны­ми сока­ми. Тупо про­па­ла бы, – при­зна­ва­лась Катя.

Егор рас­прав­лял пле­чи, и каза­лось – рас­ки­ды­ва­ют­ся кры­лья.

***

– Зна­чит, Егоруш­ка, у тебя обо мне ниче­го не болит?

– Нет, ничуть. Ну я, конеч­но, пере­жи­ваю, вол­ну­юсь, при­мут твою ста­тью новую или нет, но стра­дать… У нас же всё отлич­но?

– Как бы тебе ска­зать… – Катя нахму­ри­лась и слов­но что-то чер­ти­ла на ладо­ни изящ­ным паль­чи­ком. – Вот ты для меня самый-самый… Луч­ше всех… Я тобой гор­жусь! Ты такие кра­си­вые вещи дизай­нишь и пишешь тоже, в этом же что-то общее есть, так? Выстра­и­ва­ние нагруз­ки, что ли, пере­рас­пре­де­ле­ние цен­тров зна­чи­мо­сти для всей ком­по­зи­ции в целом… Гар­мо­нич­ное соче­та­ние форм и раз­ме­ров… Ну, в общем, так.

– А при чём тут дизайн? А‑а-а… Ну да, ты моя кра­са­ви­ца! Глаз раду­ет­ся! Душа с тобой отды­ха­ет… Прав­да! Эсте­ти­ка, в общем, я понял.

– Вот да. Но я же соста­рюсь рано или позд­но. Ты-то хоть всю жизнь будешь такие пре­крас­ные вещи созда­вать, а я? Жен­щи­на в детях про­для­ет­ся. Кра­си­во – некра­си­во, то, что близ­ко, вот что важ­но. Что род­но. У тебя рука похо­ло­де­ла! – Катя при­ник­ла лоби­ком к ладо­ни Его­ра.

– Я с тобой ста­нов­люсь слов­но бла­го­род­ным в чём-то… Раз­ве это не свя­за­но? Бла­го­род­ство и род­ство? И ты у меня такая… ари­сто­кра­тич­ная, что ли… Дети – да. Но у меня есть шанс ещё вырас­ти в Фон­де. А сей­час я… Опа­са­юсь, в общем, что всё рух­нет, – Егор огла­жи­вал ей паль­цы, так лег­ко сколь­зив­шие обыч­но по его пле­чам, когда…

– Мне кажет­ся, Заказ­чик очень надол­го в Крем­ле усел­ся. А вы же с Собо­ле­вым на себе всё тащи­те. Так что, пока вы при­ду­мы­ва­е­те нечто новое, вас тан­ком не сдви­нешь с ваше­го поло­же­ния.

– То есть… Если я не потя­ну – содер­жать детей… Это же три-четы­ре года мне одно­му рабо­тать… – Егор сжал кулак. Её паль­чи­ки… Такие… хруп­кие… нестой­кие… Катя высво­бо­ди­ла кисть из его руки.

– Потя­нешь. Я уве­ре­на. Ну, или надо как-то исполь­зо­вать Фонд в сво­их соб­ствен­ных целях.

Егор всмат­ри­вал­ся в её гла­за, когда… И навстре­чу дыша­ла Без­дна.

***

Поезд мет­ро мчал Его­ра от стан­ции, в кото­рую вхо­ди­ли запро­сто, как в под­зем­ный пере­ход, шли мимо попро­ша­ек-бежен­цев, диких тор­гов­цев с копе­еч­ным това­ром на рас­клад­ных сто­ли­ках, мимо цве­точ­ных киос­ков и ларь­ков с дешё­вы­ми кни­га­ми… Мель­ка­ли огни и ваго­ны поез­дов на встреч­но-парал­лель­ных путях. Егор, уже и не при­слу­ши­ва­ясь к роко­ту гитар в науш­ни­ках, никак не мог отвлечь­ся от… Да от неё же, от неё! Она теперь все­гда была рядом, при­зрач­но, при­слу­ши­ва­ясь к каж­до­му его сло­ву, и язык не пово­ра­чи­вал­ся выска­зать обид­ку на неко­то­рые дол­гие отсут­ствия, когда жда­ла встреч для интер­вью, когда дожи­да­лась в сво­ей редак­ции утвер­жде­ния новых скан­да­лёз­ных ста­тей – их Егор про­чи­ты­вал до запя­той, до мно­го­то­чия. При­вне­сти в голый инфор­ма­тизм начат­ки чув­ствен­но­сти и сопе­ре­жи­ва­ния посо­ве­то­вал он: не Заказ­чи­ку же пишешь, там вот инфор­ма­ция, очи­щен­ная от субъ­ек­тив­но­сти, от лич­но­го взгля­да – под мате­ри­а­ла­ми ана­ли­ти­че­ских доку­мен­тов, даже и мно­го­стра­нич­ных, под­пи­сей не ста­ви­ли. Конеч­но, хоте­лось доба­вить выход­ные дан­ные, что­бы Заказ­чик знал рабо­тав­ших над выпус­ка­ми хотя бы пофа­миль­но. Ты что, при­кинь, он тут обсуж­да­ет рост ВВП от тор­гов­ли с бело­рус­ски­ми парт­нё­ра­ми, и – оп! Собо­лев, Июлев…

Но нет.

Патрон был про­тив выпя­чи­ва­ния кого-то одно­го. Фонд! И всё тут.

Катя мере­щи­лась рядом даже в эти предут­рен­ние поси­дел­ки Его­ров в ресто­ран­чи­ке на Тре­тья­ков­ской.

– Слу­шай, Кон­стан­ти­ныч, зав­тра выход­ной, давай я сей­час свою при­гла­шу! Спит, конеч­но, но сде­ла­ет исклю­че­ние ради наших дости­же­ний!

И Катя сде­ла­ла, и Егор, не сво­див­ший глаз с люби­тель­ни­цы «само­го-само­го», выдох­нул – ни кап­ли заиг­ры­ва­ния с пря­мым началь­ни­ком Геор­ги­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем, ни лиш­ней сме­шин­ки! Егор любо­вал­ся её при­пух­шей ниж­ней губой – поку­сы­ва­ла крас­ную ткань, пожи­рая его рас­пах­ну­ты­ми гла­за­ми, выслу­ши­вая похва­лы «само­му адек­ват­но­му дизай­не­ру»…

Они шлё­па­ли боси­ком втро­ём по мосто­вой, све­же­про­мы­той поли­валь­ны­ми маши­на­ми, май­ское утро про­ве­ло их через Камен­ный мост к кино­те­ат­ру, где слад­ко пах­ло вани­лью и шоко­ла­дом от сосед­ней кон­ди­тер­ской фаб­ри­ки, ммм, запе-вай! Ну конеч­но, «утро кра­сит неж­ным све­том сте­ны древ­не­го Крем­ля», и Егор вдруг выкрик­нул: «Тихо! Смот­ри­те – мы в песне!»

Сто­я­ли на подъ­ёме к Крас­ной пло­ща­ди. Розо­ве­ли кир­пич­ные сте­ны и слов­но отсве­чи­ва­ли на булыж­ник мосто­вой лёг­ким сия­ни­ем. Свер­ка­ли кре­сты на церк­вах и пере­ли­ва­лись в лучах под­ни­мав­ше­го­ся солн­ца звёз­ды и орлы на шпи­лях башен. Воз­дух слег­ка вол­но­вал­ся от неж­но­го ветер­ка, целу­ю­ще­го сте­ны и купо­ла Васи­лия Бла­жен­но­го. Игра­ли сол­неч­ные зай­чи­ки в стёк­лах мага­зи­нов, гля­дев­ших на огром­ное про­стран­ство пло­ща­ди. Слов­но лучи­стый цве­ток рас­крыл­ся, выпу­стив из розо­во­го буто­на изя­ще­ство неру­ши­мых стен.

– Запах зари, – вдох­нул люби­тель лёг­ких линий и вну­ши­тель­но весо­мых шриф­тов.

– Зна­ешь, Егор, зачем мы рабо­та­ем? Для чего? – улыб­нул­ся Геор­гий Кон­стан­ти­но­вич, фило­соф два­дца­ти пяти лет, Его­ру Ген­на­дье­ви­чу, дизай­не­ру два­дца­ти семи. – Да что­бы по утрам вот здесь сто­я­ла такая боже­ствен­ная тиши­на.

Хру­сталь­но про­зве­не­ли куран­ты.

***

– Пони­ма­ешь, Егор… Самое глав­ное, что твер­дит нам Патрон на летуч­ках… Толь­ко меж­ду нами! Что до тех пор, пока народ, изби­ра­тель, не откро­ет в себе чув­ство ответ­ствен­но­сти за всё про­ис­хо­дя­щее, мож­но будет сколь угод­но дол­го про­длять сро­ки прав­ле­ния Заказ­чи­ка.

– Патер­на­лизм?

– Ну, если под этим пони­мать ожи­да­ния наро­да-сына от пра­ви­те­ля-отца, то да. Вот ком­му­ни­сты гово­рят: «Нас зом­би­ру­ют, раз­вра­ща­ют, насаж­да­ют чуж­дые цен­но­сти». Я сме­ял­ся. Пока не уви­дел этот фильм. Ну тот, в кото­ром гово­рят: «Не мы такие, жизнь такая!» Вот-вот-вот! Кто-то где-то там дела­ет жизнь, а они к ней под­стра­и­ва­ют­ся. Пока это есть, ими мож­но играть, как кук­ла­ми! Что ни при­ду­май, всё съе­дят без остат­ка.

– Это хоро­шо, что вы всё вот это так види­те! Толь­ко народ что вам ска­жет? Опять мы пло­хие, царь доб­рый, бояре каз­ну рас­хи­ща­ют, где прав­да? Про депу­та­тов что гово­рят? Слу­ги наро­да, а ката­ют­ся у людей на гор­бу. Это ещё надо понять, что пока рвут­ся во власть, что­бы удо­вле­тво­рить свой веч­ный тём­ный инстинкт, и ни за чем более. Нака­зы изби­ра­те­лей так назы­ва­е­мые – на это смот­рят-то как на прось­бы детей Деду Моро­зу. Нихт­день­ген!

– Зна­ешь, Ген­на­дьич, я при­шёл в Фонд сту­ден­том, так горел, хоте­лось стро­ить стра­ну… Если даже не что-то абсо­лют­но новое, то хотя бы улуч­шить то, что есть. А потом при­ве­ли Заказ­чи­ка на трон. Он кру­то взял, про­бле­мы реша­ет, нет слов. Но что-то в этом всём стран­ное… Под­вох какой-то… Кажет­ся, что Патрон прав. Питер­ские в Крем­ле проч­но усе­лись.

– Ста­ти­сти­ки надо мной сме­ют­ся… Дескать, вы же с Ура­ла, потес­ни­ли вас, зачем помо­га­е­те чужой тусов­ке?

– Да плюнь на них! Я из Сиби­ри, и что? Тупая местеч­ко­вость. Пра­вит мафия, воду выпи­ли евреи, роди­на ждёт геро­ев, а бабы рожа­ют дура­ков! Самое про­стое объ­яс­не­ние – самая гло­баль­ная ложь! Поеха­ли?

– Ага, по домам.

***

– А ещё гово­рят, один в поле не воин!

– Воин вез­де воин, – вполне так серьёз­но пожал Июлев ладонь Патро­ну. – Осо­бен­но в Смыс­ло­вом Поле. Нет, не ошиб­ся, не в инфор­ма­ци­он­ном. В смыс­ло­вом, по Юнгу. У меня-то в запа­се – да, Юнг и Ниц­ше.

Чока­лись бока­ла­ми с шам­пан­ским, Июлев взве­ши­вал на ладо­ни кон­верт с пре­ми­ей, ну дела, и Июлев таб­лет­ка­ми вале­рья­ны загла­ты­вал тре­во­гу, пото­му что любовь все­силь­на, пото­му что Катя про­сит рас­пе­чат­ку фай­ла по Чечне. Дескать, слав­ные бой­цы ути­ха­ю­ще­го Кав­каз­ско­го фрон­та под­го­то­ви­ли им дво­им путь отхо­да хоть в Швей­ца­рию, лишь бы узнать, что наго­во­ри­ли Заказ­чи­ку совет­ни­ки из Фон­да.

Июлев пил, пере­шли на крас­ное вино и коньяк. Как потом ска­за­ли, после пятой рюм­ки конья­ка он схва­тил Собо­ле­ва за шею: «Где я возь­му вто­рую, как она? Где? Такие встре­чи раз в жиз­ни!» Никто не понял, но Све­та про­шеп­та­ла яко­бы: «Не тро­гай­те, нерв­ный срыв от стрес­са!» А Июлев уже кри­чал в отде­ле ста­ти­сти­ки: «Вы, золо­тая моло­дёжь! Вас отку­да сюда занес­ло? Папоч­ки-мамоч­ки за руч­ку при­ве­ли? Ко мне оче­редь в Ори сто­я­ла за дизай­ном и копи­я­ми доку­мен­тов, я сам, все­му сам выучил­ся, сюда руки при­ве­ли, и толь­ко они! И текст, да, про дес­по­тию текст, чёрт с вами!» Чуть не пада­ю­ще­го уло­жи­ли на рас­кла­душ­ку в сек­ре­та­ри­а­те.

Собо­лев уже допи­сал мате­ри­ал по Укра­ине и тряс тёз­ку: «Егоруш­ка, блин, вста­вай! Все что-то пере­пи­ли, коньяк адский, вста­вай, меж­ду­на­ро­дье ждёт!»

Пре­зи­дент Укра­и­ны ждал фак­са. На Май­дане уже ста­ви­ли палат­ки.

Палат­ки ста­ви­ли, а реше­ния совет­ни­ков Заказ­чи­ка по кри­зи­су так и не было.

***

Нет, отпуск ему дали, а как же! Толь­ко… Две неде­ли, Егор, уло­жишь­ся? Зубы? Почи­нить в Ори зубы по про­вин­ци­аль­ным рас­цен­кам? Успе­ешь? Ну зво­ни! Успел? Все­го-то три неде­ли про­шло, без тебя заши­лись про­сто, дру­гой дизайн не при­ни­ма­ют, и всё тут.

Сре­ди ста соро­ка мил­ли­о­нов не нашлось нико­го дру­го­го тако­го же. Пони­ма­е­те?

Отпуск, отпуск, если бы как пси­хо­ло­гам, два раза в год, по шесть недель, не-дель не-дел…

– Егоруш­ка, я пони­маю. Толь­ко, про­сти, я даже не пыта­юсь рекла­ми­ро­вать тебя в наших кру­гах. Ну как… Ваш фон­дик так и назы­ва­ют: «фон­дик». Никто не верит, что вы что-то полез­ное для стра­ны дела­е­те. Всё боль­ше газе­ты и жур­на­лы зачи­ща­е­те в поль­зу Заказ­чи­ка. Нам вот арен­ду под­ня­ли. Слу­шай, может, подру­жим нашу газе­ту с вашим Патро­ном? – ласти­лась Катя.

Неде­ля.

Утром писа­ли про собы­тия ноч­ных вре­мен­ных поя­сов. Днём – про собы­тия утра и ожи­да­ния бли­жай­ших дней. Вече­ром – ито­ги собы­тий в медиа­про­стран­стве цен­траль­ной поло­сы Рос­сии и Ура­ла. Бли­же к выход­ным – недель­ные резуль­та­ты и про­гно­зы.

Егор поте­рял­ся во вре­ме­ни.

Тек­ли ново­сти, тек­ли чьи-то рас­суж­де­ния, рез­ко, руб­ле­но зву­ча­ли заяв­ле­ния и реше­ния, жизнь пово­ра­чи­ва­ла в новый изгиб рус­ла.

Новый изгиб. Новые пере­ги­бы.

Остат­ки ком­му­ни­сти­че­ской Рос­сии в несколь­ко голо­сов твер­ди­ли о гря­ду­щем без­вре­ме­нье. Дескать, затя­нет­ся эта власть удав­кой на гор­ле стра­ны, не вздох­нуть, не то что гим­ны рас­цве­ту и росту петь… Дескать, пара иде­а­ли­стов хочет как луч­ше, но Ленин тоже мно­го хотел, пока не при­шли люди во френ­чах.

– Какое без­вре­ме­нье, о чём это вооб­ще? – Егор тряс све­жей рас­пе­чат­кой перед носом завис­ше­го над яич­ни­цей Кон­стан­ти­но­ви­ча. – Вре­мя – когда о нём гово­рят в поли­ти­че­ском смыс­ле, то обыч­но име­ют в виду «чьё», чьё вре­мя! Име­ют в виду эпо­ху, эру. Ренес­санс, Рестав­ра­ция, Вой­ны Роз, эра Ста­ли­на, эпо­ха Гит­ле­ра, в кон­це кон­цов. Сму­та, Семи­бо­яр­щи­на. Так ведь гря­дёт вре­мя ново­го куль­та силь­ной лич­но­сти, реша­ю­щей, что делать мас­сам, и зара­ба­ты­ва­ю­щей на этом беше­ные день­ги, вооб­ще бла­га, сума­сшед­шие бла­га. Вре­мя наше­го Заказ­чи­ка. Это очень инте­рес­ное вре­мя будет, с неко­то­рых точек зре­ния, уж поверь мне, Геор­гий. Поче­му? Пото­му что он и прав­да Заказ­чик, в этом его суть. И его дру­зья, клан Зака­за. У них нет сво­ей про­грам­мы дей­ствий, но есть фон­ды, цен­тры ана­ли­за и пла­ни­ро­ва­ния, кото­рые изу­чат любой вопрос, толь­ко зака­жи зада­чу. И пра­вить стра­ной, а то и миром, будут наши тихие и скром­ные интел­ли­ген­ты, нико­му не извест­ные, но спо­соб­ные взле­теть над стра­ной, и обо­зреть её всю, и создать для Заказ­чи­ков новые жиз­нен­ные тео­рии вме­сто ком­му­низ­ма, пере­строй­ки, дикар­ско­го ель­ци­низ­ма… Поче­му без-вре­ме­нье-то, что за глу­пость? Вре­мя тихих умных. Вре­мя неиз­вест­ных. И толь­ко им будет ведо­мо, кто вынес Заказ­чи­ка из мас­сы таких же незна­е­мых людей, а то и гос­под.

– А кого ты назы­ва­ешь гос­по­да­ми? Наде­юсь, не этих… Аре­сто­кра­тов… – Геор­гий наме­шал… а, да, послед­нюю на сего­дня… дозу кофе.

– При­шла пора ари­сто ста­но­вить­ся аре­сто! Заказ­чи­ку про­сто при­дёт­ся пока­зать зубы ещё и ещё раз, одно­го Оси­нов­ско­го мало, надо дока­зать, что ника­ких оли­гар­хи­че­ских вли­я­ний новая власть не потер­пит в прин­ци­пе. Толь­ко при­дёт­ся мол­чать о реаль­ных оли­гар­хах, тех, кто его при­вёл и ждёт от него гос­за­ка­зов. А там как пой­дёт! – горя­чил­ся дизай­нер, под­твер­ждая свои выклад­ки неви­ди­мы­ми лини­я­ми в воз­ду­хе и на сто­леш­ни­це.

– Вот что, Егор. Отку­да ты всё это берешь, не пой­му. Соб­ствен­ные рас­суж­де­ния? Давай так! С ребён­ком вы, наде­юсь, не спе­ши­те? Не надо. На бюд­жет тебя уже не про­дви­нем, но за уме­рен­ную пла­ту в уни­вер устро­им. Учись, про­сти, пере­учи­вай­ся, если не хочешь всю жизнь за дизай­ном гор­ба­тить­ся, и я тебя возь­му в отдел, да как вый­дет там! Новая эра гро­зит неожи­дан­но­стя­ми. У Заказ­чи­ка лич­ный фак­тор очень, очень силён. Клан Зака­за, как ты гово­ришь, меч­та­ет его сво­им рупо­ром сде­лать, ты прав. Заме­тил? О них всё мень­ше и мень­ше ново­стей, зачи­ща­ют­ся газет­ки, да. Слу­шай, насчёт тво­ей прось­бы… Зав­тра Патрон в 16.15 вер­нёт­ся с засе­да­ния в Адми­ни­стра­ции и до 16.30 будет у себя. Чем могу…

***

– Аж мураш­ки! – про­ве­ла Катя ладо­нью по пред­пле­чью. Это от «Одно­го из этих дней» «Пинк Флойд» – гита­ра хохо­та­ла, выла пур­гой, рыда­ла вет­ром, или в шторм лод­ка боро­лась с вол­на­ми под гро­хот гро­зы? На окруж­ном зву­ке тягу­чий звон струн вла­мы­вал­ся в созна­ние, вры­вал­ся, впол­зал, сто­ная и скре­же­ща… – Про­сто в душе пря­мо бес­ну­ет­ся!

Они не ходи­ли ни в кино, ни в теат­ры. Да, быва­ли в гостях, но пере­уто­мив­ший­ся Егор после бока­ла вина или чаш­ки кофе с конья­ком умол­кал, слу­шал бесе­ды рас­се­ян­но, гла­за смы­ка­лись, осень вышла чудо­вищ­ной, он стал терять линии собы­тий, где что взо­рва­ли, а где перед бар­ри­ка­да­ми жгли покрыш­ки, всё это кри­ча­ло и рва­лось куда-то под серд­це, глу­хим ропо­том копи­лось, и он несколь­ко раз не выдер­жал:

– Какой тебе дом?

– Одно­этаж­ный пой­дёт. Мож­но даже вме­сто маши­ны байк взять, я соглас­на.

– Ты дума­ешь, я зара­бо­таю на дом?

– Думаю, тебя повы­сят. Невоз­мож­но так ухлё­сты­вать­ся посто­ян­но. Даже если допол­ни­тель­но кого-то возь­мут – у тебя уже опыт уни­каль­ный!

– Домо­ви­ну мне вме­сто дома собе­рут!

Егор гля­дел в зер­ка­ло: когда-то голу­бей­шие бел­ки покры­лись кро­ва­вой сет­кой, а на визит к оку­ли­сту рас­хо­дов он не преду­смот­рел.

***

– Где я рожу, там будет Роди­на. Роди­на моих детей. А исто­ри­че­ско­му месту рож­де­ния пред­ков я не нуж­на, – Катя сквозь сощу­рен­ные гла­за вот так смот­рит, как из тан­ка стре­лок, и затя­ги­ва­ет­ся «Вин­сто­ном» – синий орёл на белом поле.

Егор мол­чит. А что ска­зать?.. А, вот:

– В таком слу­чае спа­си­бо этой зем­ле, что при­юти­ла, но пла­не­та мне чужая. Я хочу на своё исто­ри­че­ское небо.

– А, ну да, ты же у нас Меч­та­тель, да ещё и с Ори­о­на! – и прыс­ну­ла… сле­за­ми.

– Что ты, милая? – Егор все­ми сво­и­ми вет­вя­ми к ней, но Катя поник­ла, а вот выры­ва­ет­ся:

– Что мне дала ваша роди­на, кро­ме насме­шек всё дет­ство: еврей­ская шлёнд­ра? Я ваших мужи­ков нена­ви­жу, бор­щи пога­ные! Ах, девоч­ка, ах, луч­шая во Все­лен­ной, и ско­рее сво­их уда­вов совать! Ты один не тро­нул, но пытал­ся же, что оста­но­ви­ло-то толь­ко?

Боль­но.

Вот теперь – боль­но.

Буд­то смот­ришь, как рушит­ся с неба Ангел.

***

– Про­хо­ди­те, при­са­жи­вай­тесь. На чаш­ку кофе вре­мя есть?

Егор не сво­дил с Патро­на глаз, начал гово­рить и запнул­ся:

– На что­бы… Нет, поче­му же?.. Есть!

– Я слы­шал, вы сами пише­те что-то, и не про­сто пише­те. В Ори это вы запу­сти­ли про­ект «Стран­ные Люди»? – Патрон улыб­нул­ся. – Когда толь­ко успе­ва­е­те? Как к Свет­лане иду – вы в сво­ей кабин­ке за мони­то­ром без­вы­лаз­но.

– Ну да, я… В отпус­ке же был. Успе­ли напе­ча­тать. Три книж­ки. Дру­зья, конеч­но, – Егор силил­ся улыб­нуть­ся, но ску­лы сво­ди­ло, и пере­сох­ший язык запле­тал­ся. – Как ска­зал в област­ном коми­те­те по печа­ти, что у вас рабо­таю, – сра­зу реши­ли вза­и­мо­за­чёт про­ве­сти с типо­гра­фи­ей. А вот печат­ни­ки спро­си­ли: «Моск­вич?» – и напор­та­чи­ли. Реша­ем, пере­пе­ча­ты­вать или нет.

– «Стран­ные Люди»… Вооб­ще, кон­цеп­ту­аль­но. Я так пони­маю, это что-то из Мор­ри­со­на? Люди стран­ны, когда стран­ству­ют… С дру­гой сто­ро­ны, чем стран­ны? Фри­ки, как мод­но гово­рить? Бог ведь сотво­рил нас по обра­зу и подо­бию Сво­е­му, стран­но­сти не от Него, думаю… Не нахо­ди­те? Тут речь о кон­цеп­ции жиз­нен­но­го пути веру­ю­щих, а не про­сто о при­чу­дах. Если о Пути, то вы с кем? С подвиж­ни­ка­ми или с пра­вед­ни­ка­ми?

– Я выби­раю подвиж­ни­ков. Может, в рай и не попа­дут, и не сядут одес­ную Гос­по­да, но исто­рию скло­нят в нуж­ную сто­ро­ну. Подвиж­ник срод­ни анге­лу. Пла­ну Твор­ца слу­жит, а Он хочет, что­бы мы пре­об­ра­зи­лись в Вои­нов Све­та. А пра­вед­ник что? Пра­вед­ник про­сто сле­ду­ет пред­пи­сан­ным пра­ви­лам. Тоже испол­ни­тель Воли, толь­ко послуш­ный донель­зя. Ни вле­во, ни впра­во, не взду­май само­сто­я­тель­но решать.

Патрон покру­тил в руках опу­стев­шую чаш­ку:

– Мне ведь всё-таки пере­да­ли про автор­ство идеи о Фору­ме. Как вы види­те Путь Заказ­чи­ка? В обще­стве ведь силён запрос на образ все­зна­ю­ще­го раз­вед­чи­ка. Все­знай­ка все­ви­дя­щий. Бог и царь в одном лице. Рос­сия монар­хич­на по сво­ей сути. До сих пор. Рюри­ко­ви­чи, Рома­но­вы, Ста­лин. Теперь вот он, наш кли­ент.

– Вы хоти­те ска­зать, что мы выпол­ня­ем обще­ствен­ный заказ?

– Ну, с одной сто­ро­ны, что хоти­те в боль­шин­стве сво­ём, то и полу­чай­те. С дру­гой сто­ро­ны, народ не учит, как жить. Народ ждёт учи­те­лей. Пово­дырь нужен. И вот здесь надо выстро­ить баланс меж­ду тре­бо­ва­ни­я­ми эпо­хи и лич­ны­ми жела­ни­я­ми Заказ­чи­ка, а они есть, у него и его дру­зей, пони­ма­е­те? Когда они под­чи­нят себе все сило­вые струк­ту­ры, вол­не­ния ста­нут невоз­мож­ны. Иде­аль­ная ситу­а­ция, конеч­но. Мно­гое зави­сит от пер­вых ходов. Кав­каз, вой­на, мафия. Чеч­ня, покой и зами­ре­ние. Не соглас­ны?

Что-то неви­ди­мое нава­ли­лось на шею и гну­ло, гну­ло. Егор попы­тал­ся выпря­мить­ся, но позво­ноч­ник прон­зи­ло мол­нией.

– Ну, к делу. У лиде­ров Чеч­ни непо­мер­ные аппе­ти­ты. И либо они отхва­тят от рос­сий­ско­го пиро­га наи­боль­ший кусок, как самые буй­ные, либо их же народ их и оса­дит, если набе­рёт­ся сме­ло­сти, что вряд ли, посколь­ку – Ахмат, Ахмат, Ахмат, кру­гом Ахмат. Им подроб­но­сти нуж­ны: верить Заказ­чи­ку или нет? Сдер­жит обе­ща­ния или после при­ми­ре­ния со все­ми и покон­чит? Хотят полу­чить дан­ные – пусть полу­ча­ют. Мы гото­вы. А вы?

Зве­не­ло в ушах, и спо­ло­хи све­тов перед гла­за­ми – слов­но чёр­ные и белые кры­лья мель­ка­ли. «Кто побе­дит? – про­бор­мо­тал про себя Егор. – А побе­дят те, с кем буду я».

– Что? Гото­вы?

– Пол­но­стью! – улыб­нул­ся Егор, и сумрак в каби­не­те оза­рил­ся све­том фар с ули­цы.

***

Катя: – Уже 16.28, пора, пора, пони­маю, ещё несколь­ко вопро­сов – и всё. Изви­ни­те, а кто вы по обра­зо­ва­нию?

Патрон: – Исто­рик.

Катя: – Поли­то­ло­гия в основ­ном нау­ка совре­мен­ная и о совре­мен­но­сти же. Исто­рия как зна­ние о про­шед­шем силь­но помо­га­ет?

Патрон: – Неко­то­рые поли­ти­че­ские ситу­а­ции повто­ря­ют­ся на про­тя­же­нии все­го раз­ви­тия чело­ве­че­ства, те же ком­би­на­ции и ходы. Это осо­бо инте­рес­но, здесь стык с соци­аль­ной пси­хо­ло­ги­ей. Ино­гда кажет­ся, что повто­ря­ют­ся целые цик­лы собы­тий. Но ещё Пла­тон гово­рил, что нами дви­жут Прин­ци­пы из мира Идей. Мно­гое сего­дня заим­ство­ва­но из про­шло­го.

Катя: – Вам как чело­ве­ку, сде­лав­ше­му себя, при­ят­но быть совет­ни­ком ваше­го Заказ­чи­ка?

Патрон: – Кому-то кажет­ся высо­ким место, кото­рое для дру­гих пре­зрен­но. Вот вы гор­ди­тесь сво­ей рабо­той?

Катя: – Когда как. Ино­гда при­ят­но пред­став­лять такое солид­ное изда­ние. Ино­гда стыд­но быть сотруд­ни­цей орга­ни­за­ции, кото­рая ото­шла от рук чело­ве­ка, сбе­жав­ше­го за гра­ни­цу.

Патрон: – Может настать день, когда вы буде­те заказ­чи­цей наших скром­ных услуг. Я же вот начи­нал с заме­ток в сту­ден­че­ской газе­те и с орга­ни­за­ции идей­ных круж­ков, хоть при Сове­тах это и было под­суд­но. Что с того?

Катя: – Спа­си­бо за бесе­ду.

Патрон: – Подо­жди­те, я вот вам чаю с мёдом при­не­су!

Катя: – Егор, алло! Всё полу­чи­лось! Он мне чай пошёл делать, я вооб­ще на седь­мом небе!

Егор: – Хоро­шо. Я вижу, он тут, у кух­ни, рас­те­рян­но-счаст­ли­вый. С тво­ей кра­со­той ещё и не тако­го оча­ру­ешь! Всё, конец свя­зи, он в каби­нет воз­вра­ща­ет­ся.

История: корни

***

– Егор, при­вет. Не мешаю? Ты на рабо­те или…? – Иль­да­ра узнал по номе­ру – цифер­ки на дис­плее, код друж­бы.

– По ули­це иду, из пере­хо­да вышел. Купил толь­ко что кас­се­ту Осбор­на, «Оззмо­зис», там эта песен­ка, пом­нишь: «Нет ниче­го невоз­мож­но­го, я про­сто жду тебя»? В тему так, наде­юсь. Дом у нас с Катей будет! Нет, про­да­вать я нико­го не соби­ра­юсь, Геор­гий ска­зал: «Веро­ят­но повы­ше­ние!»

– Я вот об этом и хотел спро­сить. Ты её любишь за что-то или вооб­ще? Она для тебя дом, или вы с ней про Дом гово­ри­те как Дом касты, зоди­а­ка, сосло­вия, родо­слов­ной, дина­стии, что ли?

– Это да, хоро­ший вопрос! Ты же зна­ешь, я так смот­рю, что любить – зна­чит при­зна­вать исклю­чи­тель­ность, наи­боль­шую важ­ность, выде­лять из всех инте­ре­су­ю­щих. Мы же любим каче­ства, досто­ин­ства. Ну то, что достой­но в нашей систе­ме цен­но­стей. А любить вооб­ще – это под­рост­ко­во так, смех один.

– То есть ты отда­ёшь себе отчёт, что есть в ней нечто, достой­ное тво­ей люб­ви. А что это?

– Э‑эм… Кра­со­та. Пони­маю, что кра­со­та – это абстракт­но, да и она чаще все­го в гла­зах видя­ще­го. Ум. Гра­ция. Она же в тан­це­валь­ном круж­ке зани­ма­лась.

– Ты же пони­ма­ешь, что жен­ская кра­со­та пре­хо­дя­ща. Я пом­ню твои взгля­ды. Кра­си­вый чело­век про­из­во­дит впе­чат­ле­ние бла­го­род­но­го, луч­шей кро­ви. Соот­вет­ствен­но, дети в него. Ну родит она, а потом что?

– Думаю, она будет хоро­шей мате­рью.

– В этом я как раз не сомне­ва­юсь. Но про­сто… Ты от неё мле­ешь, а она же – ветер! Ты огонь, да, она раз­жи­га­ет твоё пла­мя, изви­ни за цита­ту, но она же в любой момент – ффух! – и понес­ло в ещё неве­до­мое.

– Она гово­рит, что я сама ста­биль­ность. И рост. Что я для неё миро­вое дере­во с мно­же­ством все­лен­ных в вет­вях…

– Вот вы двое сочи­ни­те­лей… Коро­че. То, что меж­ду вами есть, – это обыч­ное меж­ду жен­щи­ной и муж­чи­ной, как Биб­лия гово­рит. А вот что в вас необыч­но­го? Ага, я об этом. Кру­то дизай­нить ты и в жур­на­лах смо­жешь. Высо­кий пост занять – мини­стер­ства есть. А вот допуск к фай­лам…

– Да-да, я сей­час при­ду и ска­жу: «Суда­ры­ня, вот бума­ги кар­ди­на­ла Рише­лье! Доставь­те их коро­ле­ве!»

– Хоро­шо, что настро­е­ние хоро­шее. Но ты это… Зна­ешь, поду­май.

Оззи про­тя­нул: «Я не тот, кто ты дума­ешь!» Егор замер.

Катя не та? Не судь­ба?

«Я про­сто жду!» – под­пел Егор, а вот и дверь, вот и клю­чи, вот и Катю­ша спит. На экране ноут­бу­ка: «…сту­дент Одес­ско­го инсти­ту­та».

«Теперь вы ста­но­ви­тесь частью моей био­гра­фии, Патрон!» – про­шеп­тал Егор.

***

«Обыч­ное? А что обыч­ное? Эро­ти­ка – два роти­ка? Так это топ­ли­во, энер­гия для отно­ше­ний. А из неё вырас­та­ют эти­ка, эсте­ти­ка и экзи­стен­ция. То есть хоро­шо-пло­хо, кра­си­во-страш­но и при­ем­ле­мо-невоз­мож­но. Пони­ма­ешь? Отсю­да всё. И шту­ка-то в том, что хочет­ся – не хочет­ся пото­му, что всё ещё счи­та­ешь кра­си­вой, да про­сто милой, и есть место в жиз­ни для неё, и заму­ты твои с ней нико­му не меша­ют и не вре­дят! А вот если та же кра­со­та пере­ста­ла быть исклю­чи­тель­ной, для тебя, конеч­но, или потя­ну­ло вдруг на те самые свин­цо­вые мер­зо­сти рус­ской жиз­ни, по Горь­ко­му, если гло­баль­ные отно­ше­ния к Богу, смер­ти, тайне жиз­ни вдруг раз­нить­ся ста­ли, – при­вет, тос­ка! Слож­но? Нет? Вот и мне кажет­ся, что мно­гое про­яс­ня­ет­ся. Это не я при­ду­мал, это у Кьер­ке­го­ра было. Я вдруг вспом­нил всё это при­ме­ни­тель­но к люб­ви, а у него любое пол­ное смыс­ла собы­тие на этих трёх нача­лах сто­я­ло».

Егор занёс кур­сор над кноп­кой «Отпра­вить пись­мо» и… Тай­на жиз­ни в Рос­сии…

Мураш­ки. От пят до затыл­ка.

Слов­но какие-то жар­кие вол­ны по телу захо­ди­ли. Перед гла­за­ми вспыш­ки.

Буд­то выгля­нул за небо, стек­лян­ное, хруп­кое…

Спать невоз­мож­но.

***

– Она, Све­та-то, вызва­ла меня и гово­рит: «Егор, у тебя про­блем со здо­ро­вьем нет? Ты весь блед­ный, гла­за как у вам­пи­ра. Стресс? Пере­ра­ба­ты­ва­ешь? Ну, давай при­ду­ма­ем что-то. Давай так. С ново­го года ты будешь отве­чать за новые дизай­нер­ские раз­ра­бот­ки, да, пол­но­цен­ное повы­ше­ние. Толь­ко рабо­тать тогда с девя­ти до шести, но без пере­ра­бо­ток, идёт? Ты нам ещё при­го­дишь­ся!» Конеч­но, я согла­сил­ся, толь­ко попро­сил­ся в ещё один отпуск, а она: «Катя твоя? Запо­до­зри­ла что-то? Я же гово­ри­ла, на пере­ра­бот­ку линей­ки ини­ци­а­тив клю­нут, доло­жи­ли, что копия из «Ком­ми» в Госдеп уплы­ла, ну и вели­ко­леп­но! Кушай­те и не обля­пай­тесь, как гово­рит­ся». Но это же Катя! Катень­ка! С вось­мо­го клас­са её ждал. Ска­жут: дурак, валил бы в Швей­ца­рию, да с люби­мой, да с день­жи­ща­ми. Но я при­ку­сил губу, аж в голо­ву отда­ло ост­рым чем-то, и гово­рю Све­те: «Она хочет боль­ше­го. Пол­ную копию пла­нов по Ичке­рии». Пони­ма­ешь, Иль­дар? Я дурак, да, но Роди­на! Народ мой, мы же отве­ча­ем каж­дый сво­ей голо­вой друг перед дру­гом, ина­че зачем это всё? Зачем отцы и дети, зачем Фёдор Михай­ло­вич стра­дал, зачем, не смей­ся, зачем Бер­дя­ев твер­дил: «Жить по соб­ствен­ным цен­но­стям, под­твер­ждён­ным всем нашим опы­том»?! Вот что такое боль, а не сса­ное оди­но­че­ство, в кото­ром, кро­ме гор­ды­ни и неже­ла­ния делить­ся с дру­ги­ми, нет ниче­го! Я, может, серд­цем надо­рвусь без Кати, ну и пофиг! Заказ­чик? Заказ­чи­ки рано или позд­но меня­ют­ся и пере­ста­ют при­хо­дить имен­но к тебе, а вот ты, Кон­стан­ти­но­вич, Свя­то­слав Ген­на­дье­вич – вот это всё оста­ет­ся!

– Ты с сото­во­го гово­ришь?

– Нет, с меж­ду­го­род­ки. Сото­вый отслу­ши­ва­ют.

– Я не могу тебя учить. Слу­шай, а можешь бро­сить всё и про­сто вер­нуть­ся? Уж тебя-то Свя­то­слав здесь при­стро­ит, и на виду будешь, из Ичке­рии не дотя­нут­ся, и мы с тобой…

– Про­сти, дру­жи­ще, не могу, я боль­ше на такой верх нигде не под­ни­мусь. И меня в Ори нена­ви­деть про­сто будут кол­ле­ги – из гря­зи в кня­зи. Как пить дать, про­хо­да не будет.

– Но вари­ант с дез­ин­фор­ма­ци­ей Кати и её кон­так­тов… Это же мука какая для тебя!

– Про­сти, рас­чув­ство­вал­ся. Надо прой­ти через этот вари­ант. Надо. Не ради Заказ­чи­ка. Ради сове­сти сво­ей!

Июлев пове­сил труб­ку, не веря соб­ствен­ным сло­вам.

***

Они позво­ни­ли на сото­вый сами, всем кол­лек­ти­вом сек­ре­та­ри­а­та редак­ции газе­ты «Орь утром»: как ты, Егор? Иль­дар ска­зал, соби­ра­ешь­ся обрат­но. Редак­тор толь­ко тебя и вспо­ми­на­ет на раз­бо­ре оче­ред­но­го номе­ра, новые дизай­не­ры злят­ся: дескать, наде­лал тако­го, что сверх стан­дар­тов и нор­мы, теперь не повто­ришь за ним ни живо­пис­но, ни в сро­ки не уло­жишь­ся, моск­вич ново­яв­лен­ный, нас на кол­ба­су про­ме­нял. И толь­ко Евге­ний Вади­мо­вич поин­те­ре­со­вал­ся: мол, опять в одну втрес­кал­ся и ни шагу вле­во-впра­во? Хех, отку­да зна­ем? Быв­шая твоя в редак­цию замет­ки о сто­лич­ном спор­те при­сы­ла­ет, чтоб на реги­о­наль­ные ново­сти не замы­ка­лись. Гово­рит, я ему эту Катю не про­щу, за ней отсю­да друж­ба с кав­каз­ца­ми тянет­ся. По её рос­сказ­ням выхо­дит, что Кате со шко­лы некий бла­го­де­тель вни­ма­ние при­сталь­ное уде­ля­ет. Как её Егор­ка ради Инны бро­сил, так и понес­лась враз­нос. Ты там чего, вооб­ще с орь­ча­на­ми не обща­ешь­ся, ново­стей не зна­ешь? Ото­рвал­ся от наро­да? Прав­ду, что ли, гово­рят, Москва – город холод­ный и жёст­кий? Ну лад­но, при­ез­жай, если что. Пом­ним, любим, пока-пока.

***

Егор вошёл, тихо при­крыв дверь, и вдруг понял, что в ком­на­те горит лам­па.

Катя сиде­ла на кро­ва­ти, подо­брав ноги, под­тя­нув коле­ни, поло­жив на них голо­ву. И гла­за! Гла­за свер­ка­ли – то ли от яро­сти, то ли в сле­зах…

– Что-то слу­чи­лось? – Егор застыл, опа­са­ясь поче­му-то при­бли­жать­ся.

– Мама твоя, Егоруш­ка, меня оса­жда­ет звон­ка­ми. Когда сва­дьба, когда дети? Я что, коро­ва, рожа­ю­щая по свист­ку? Квар­ти­ру, Егор, нам надо квар­ти­ру! И тогда будут и дети, будет и уют, и всё будет по-наше­му!

– Ты ужи­на­ла? Я пель­ме­ни купил. Супер­мар­кет круг­ло­су­точ­но теперь.

– Егор, ты меня вооб­ще слы­шишь?

– Я сей­час! – Июлев закрыл­ся на кухне.

Да, мама, пого­во­рить надо, Катя у меня, да. Пони­ма­ешь, мам, не всё так про­сто. Мне надо какую-то про­фес­сию для под­стра­хов­ки полу­чить, вот имен­но, мам, не пони­ма­ешь. Интер­нет раз­ви­ва­ет­ся, в кон­це кон­цов, изда­ния туда уйдут, и оста­нусь я у раз­би­то­го коры­та. Кур­сы, мама, денег сто­ят, а я хочу пси­хо­ло­гом стать, вре­ме­на нерв­ные, спрос дол­го будет. Я пони­маю, что ты хочешь вну­ков, но Катя мне пока ещё не жена, не надо давить на неё, не надо, мама, я гово­рю, не надо! Мама! Кто меня на Инне женил? Вот и всё! Одно­го вме­ша­тель­ства мне хва­ти­ло! Папу дай! При­вет. При­вет, гово­рю. Рабо­та­ешь? Как – нет? А мама гово­рит, вы при день­гах… Что? Дол­ги? Сколь­ко? Чёрт возь­ми, поче­му вы мол­ча­ли? Что в поряд­ке? Что вы все со мной дела­е­те?!

Егор уже замах­нул­ся труб­кой, что­бы рас­чер­та­чить об сте­ну, но Катя:

– Егор­ка, идём спать. Утром всё решишь. Идём, уста­лыш мой…

***

– Евге­ний Вади­мо­вич? При­вет, это я, Катя.

– При­вет-при­вет, недав­но тебя вспо­ми­нал. Бога­той будешь!

– Если Егор не сду­рит, то буду. Я что хоте­ла спро­сить… Ты Его­ру не рас­ска­зы­вал про мои встре­чи с этим моим? Я твою квар­ти­ру навек запом­ню! Запах тыся­чи жен­щин, от него одно­го голо­ва кру­гом…

– Нет, с чего бы я тебя сдал?

– Ну, мало ли? Муж­ская соли­дар­ность и всё такое.

– С кем соли­дар­ность? С Егор­кой? Его­рий свою тыкал­ку узлом завя­зал. Хоть бы раз кого при­вёл, пока здесь был. Ни себе, ни това­ри­щам. Хотя и без него дурищ нахо­дил и нахо­жу.

– Наде­юсь, ты меня к этим дури­щам не отно­сишь?

– Да Бог с тобой, Катю­ша, ты у нас реак­тив­ная девуш­ка, хе-хе… Как там с Его­ри­ем – срос­лось? В цель хоть попа­да­ет? Хо-хо… Про него вооб­ще тут гово­ри­ли, что вяло­ва­тый паре­нёк…

– Это мне всё рав­но, мы, Катю­ши, – мобиль­ные уста­нов­ки, пони­ма­ешь, о чём я? Мне глав­ное, что­бы не ляп­ну­ли, что мой Свя­то­сла­ву напел Его­ра с полит­кон­суль­тан­та­ми мос­ков­ски­ми све­сти.

– А неко­му, кро­ме Свя­то­сла­ва, вспо­ми­нать. Тем более, он не в курса́х насчёт тебя, что ты есть вооб­ще. Инна здесь объ­яв­ля­лась, зна­ешь? Вот она тут похва­ля­лась, да, что под­но­гот­ную твою зна­ет. Но что твой этот… как его… нох­чи? Про это всё мол­чок.

– Лад­но, успо­ко­ил. Гово­рят, Иль­дар к вам в редак­цию забре­да­ет по ста­рой памя­ти?

– Он тоже тебе чем-то меша­ет?

– Без подроб­но­стей вооб­ще.

– Твой гово­рил, что ты тут сим­па­тя­вы­ми нефор­ма­ла­ми увле­ка­лась, но что­бы до такой сте­пе­ни…

– До какой? Это всё было до Его­ра. Вади­мо­вич, уж ты-то не под­ка­лы­вай!

– Да очень надо!

– Ну всё, пока-пока. При­шлю поч­той гра­фи­че­ский план­шет, как обе­ща­ла. Пока.

Началь­ник служ­бы охра­ны выклю­чил маг­ни­то­фон. И:

– Это всё, что уда­лось запи­сать тако­го, при­вле­ка­ю­ще­го вни­ма­ние. Что с вами, Егор Ген­на­дьич? Эй, ребя­та! Вали­дол у кого есть?!

***

– Да, Егор­ша, я слу­шаю! – про­шур­ша­ло в труб­ке.

– Кон­стан­ти­но­вич, встре­тить­ся надо. Мне одна идея покоя не даёт. Я тут смот­рел ново­сти мест­ные с собра­ния Сою­за писа­те­лей Моск­вы, и меня пора­зи­ло кое-что. Если бы твер­ди­ли: «Небо голу­бое, вода мок­рая – всё пло­хо», было бы ров­но то же.

– Не пони­маю, о чём ты. Прав­да.

– Есть у нас один авто­ри­тет­ный писа­тель… Ага, уже смеш­но. И вот он, при­гла­шён­ный гостем и наблю­да­те­лем на этот слёт, выхо­дит на три­бу­ну и гово­рит: «Я не пони­маю, как мож­но нена­ви­деть и пре­зи­рать свой город, и боль­ше – свою стра­ну? Это же всё рав­но, что пре­не­бре­гать сво­ей мате­рью!» Я не пони­маю, чест­но, над чем тут голо­ву ломать. О ком идёт речь, ска­жи мне вот ты, а то вдруг я совсем с ума сошёл?

– О сла­вя­но­фи­лах и запад­ни­ках. Точ­нее, о русо­фо­бах.

– Вот! Ты дела­ешь ту же почти ошиб­ку! Сла­вя­но-филы, но русо-фобы. Рус­ские – нация, в кото­рую впле­те­но мно­же­ство этно­сов, так? Сла­вяне вклю­че­ны в рус­скую нацию, так? Но зна­ка равен­ства меж­ду дву­мя име­на­ми наро­дов ста­вить нель­зя! Поче­му? А вот сей­час я нач­ну гово­рить оче­вид­ные вещи, кото­рые счи­та­ют­ся кра­мо­лой! Пото­му, что рус­ские – потом­ки варя­гов! Даже если это полу­кров­ки – сла­вяне-дат­чане, сла­вяне-нор­веж­цы! Ва-ря-ги! Всё! Во вре­ме­на Рюри­ка сла­вя­но­фи­лы и были русо­фо­ба­ми, посколь­ку боя­лись буй­ной варяж­ской дру­жи­ны, кру­тей­ших вои­нов, как раз и смот­рев­ших свы­со­ка на ремес­лен­ни­ков, паха­рей и про­чих гриб­ни­ков! Пони­ма­ешь, запад­ник – про­ва­ряж­ской ори­ен­та­ции, зато­чен на выда­ю­щи­е­ся лич­ност­ные каче­ства, на исклю­чи­тель­ность талан­тов, спо­соб­но­стей, уме­ний! А сла­вя­но­фил – всё тот же кол­лек­ти­вист, общи­нец, собо­ря­нин, как они ещё себя назы­ва­ют. При­ми­ре­ние насту­па­ет толь­ко в точ­ке соеди­не­ния Запад­ной и Восточ­ной Евро­пы, гра­ни­ча­щей с мусуль­ма­на­ми и огне­по­клон­ни­ка­ми! В евразий­стве! И я так вижу, что кто-то из-за пре­де­лов Фон­да, повто­ря­ю­ще­го во мно­гом идеи кос­мо­по­ли­тов, известно-кому-ро́дных, пред­ла­га­ет дру­гую идею! Евра­зия про­тив Атлан­ти­ды! Мне кажет­ся, они-то Фонд и вытес­ня­ют. У них нет про­грам­мы внут­рен­ней поли­ти­ки, они, как те же самые варя­ги, обре­че­ны сво­им миро­воз­зре­ни­ем гото­вить воен­ный, сило­вой оплот Рос­сии и её дру­же­ствен­ных сосе­дей. Рюри­ко­ви­чи вооб­ще реша­ли про­бле­му укруп­не­ния тер­ри­то­рий под кня­зем всея Руси. Рома­но­вых инте­ре­со­ва­ло уже дру­гое – обу­строй­ство этих тер­ри­то­рий. И это про­сто дру­гая исто­рия!

– Ты хочешь ска­зать, что Рома­но­вы и Рюри­ко­ви­чи…

– Я хочу ска­зать, что Рюри­ко­ви­чи-варя­ги и Рома­но­вы-домо­устро­и­те­ли никак не поде­лят сфе­ры ответ­ствен­но­сти.

Геор­гий Кон­стан­ти­но­вич вот так вот повёл левой рукой с труб­кой, пра­вой поти­рая лоб, потом вот так и вот этак, но шок не про­хо­дил.

– Ты хочешь ска­зать, Егор…

– Я хочу ска­зать, что Бог нас оста­вил, и ника­ко­го Дома нам уже не будет!

Гука­ло и пика­ло.

Егор Июлев обо­рвал связь.

***

Мама, алло! Мама, мне кажет­ся, у меня предын­фаркт­ное состо­я­ние, я четы­ре ночи уже не сплю, мама! Позво­нить? Кому? А они нам род­ствен­ни­ки? Что ж ты мол­ча­ла, мама? Ну пусть! И что? Они отве­зут к вра­чу? Мама, сколь­ко вы долж­ны? Мне пла­тить вра­чу или вам пере­слать, я ниче­го не пони­маю, ма-ма!

Егор выва­лил­ся из подъ­ез­да. Из подъ­е­хав­шей мало­лит­раж­ки совет­ско­го ещё про­из­вод­ства води­тель пома­хал. И прав­да, за мной.

– Пло­хо? Совсем пло­хо? Мол­чи, силы эко­номь! Не спал? То дома… Ехать дале­ко, при­кор­ни, хоть пол­ча­са поспишь…

Плы­ли перед гла­за­ми авто­бус­ные оста­нов­ки, сен­тябрь, у всех вклю­че­ны фары, све­та сле­ва и спра­ва, све­та в гла­за, что?

Реклам­ный щит. И на гро­мад­ном полотне шриф­том из игры: «Фара­он, где золо­то Ори­о­на?»

– Ори­он эт чё? Созвез­дие? А какое у него золо­то может быть? Ой, изви­ни, спи! – води­тель сосре­до­то­чен­но вце­пил­ся в руль, четы­ре поло­сы, но риск­ни пере­стро­ить­ся – полу­чишь в бочи­ну!

– Ори­он – место зарож­де­ния жиз­ни в раз­ных рели­ги­ях. Небес­ная роди­на наша…

– В смыс­ле, мы ино­пла­не­тяне? Все или толь­ко избран­ные?

Егор вздрог­нул – новый щит в гла­за: «Фара­он – неиз­беж­ный исход!»

– А сколь­ко мне гото­вить вра­чу?

– Сто мне, две­сти ему.

– Кру­то, – про­шеп­тал Егор. – Золо­то Ори­о­на…

– Что гово­ришь?

– Я гово­рю, оста­но­ви­те! Вон там рабо­та моя. Зай­ду туда за день­га­ми. И отгул надо взять…

– Биле­ты бери!

У Его­ра рас­ши­ри­лись гла­за:

– В Швей­ца­рию?

– На Ори­он! В Орь, конеч­но!

Егор при­хлоп­нул за собой двер­цу авто.

***

– Егор, всё в поряд­ке? – вски­ну­ла гла­за Кари­на.

– Мне в Орь надо, сроч­но! Смо­жешь нашу бронь на биле­ты исполь­зо­вать? – Егор уце­пил­ся за сто­леш­ни­цу – не падать, всё плы­вёт!

– О, Егор, при­вет! – Све­та выру­ли­ла из каби­не­та спе­цов по пер­со­на­лу. – А я ищу твой город­ской номер, сото­вый мол­чит, идём-ка!

В стек­ляш­ке сво­ей при­спу­сти­ла жалю­зи.

– Садись за мой комп. Открой пап­ку «Патрон». Читай файл. Толь­ко пре­ду­пре­ждаю: ты, я, он и Заказ­чик. Чет­ве­ро будут знать. Про­чи­тай и поду­май, как это подать.

«Воз­мож­ные сце­на­рии про­дле­ния сро­ка управ­ле­ния… Финан­си­ро­ва­ние… Под­держ­ка пра­вя­щих дина­стий… Инте­ре­сы дол­го­сроч­ных инве­сто­ров… Заклю­че­ние: реко­мен­да­ции на 8‑летний срок».

– Горе патро­нам, в обой­му не вло­жен­ным, – про­шеп­тал Егор, меняя рас­клад­ку стра­ни­цы, вызы­вая панель шриф­тов и эффек­тов. Замер:

– Копия есть?

– Я себе сохра­ни­ла на шиф­ро­ван­ную дис­ке­ту.

– Тогда вот так! – Егор побе­жал по тек­сту, уда­ляя фра­зы, пере­ина­чи­вая в мар­ки­ро­ван­ный спи­сок.

Пузы­ри, зна­чит? Так вот же вам! И воз­ле спис­ка появи­лось облач­ко с самым нега­тив­ным ожи­да­ни­ем.

– Ты Мастер, Егоруш­ка, с боль­шой бук­вы! Про­си, чего хочешь сей­час.

– Мне бы в отпуск, в Орь, на неде­лю, день­ги роди­те­лям отвез­ти…

– Ты уже три отпус­ка брал по три дня, что с тобой? Здо­ро­вье? Или пьёшь?

– В Орь, в Орь, толь­ко в Орь! – зама­хал Егор и выбе­жал, сва­лив ком­пью­тер­ное крес­ло, задев стоп­ку доку­мен­тов небес­ной рас­цвет­ки.

Он бежал к стан­ции «Полян­ка», мимо «Пре­зи­дент-оте­ля», мимо обмен­ни­ков, мимо офи­са «Билай­на» с пчёл­кой на вывес­ке и шеп­тал: «Тай­на жиз­ни Рос­сии, Патрон гото­вит веч­ный трон, фара­он отплы­ва­ет на Ори­он, мол­чать про Орь, мол­чать…» И с топо­том сбе­жал под зем­лю, чуть не сбив кого-то в фор­ме, про­кри­чав­ше­го: «Эй, ты у меня сей­час посто­ян­ным кли­ен­том ста­нешь!»

Про­сто прыг­нул в раз­вер­стые две­ри поез­да.

* * *

Егор кру­жил по вет­кам мет­ро. Так она до сих пор нале­во ложит­ся, не может быть, на кого огля­ды­вать­ся? Ино­пле­мен­ные лица, в Москве? И что? «Сле­дить может любой», – сото­вый Егор ещё утром разо­брал и спу­стил в раз­ных подъ­ез­дах в мусо­ро­про­вод по частям. «Вот те вон двое, при­смот­рись!»

Он ещё не знал, что фай­лы с неве­ро­ят­ны­ми пла­на­ми зами­ре­ния уже рас­пе­ча­ты­ва­ли в Ичке­рии пря­мо сей­час, что Катя уже лете­ла в Швей­ца­рию, а его после неча­ян­но­го бар­да­ка в каби­не­те Све­ты иска­ли рос­сий­ские сило­ви­ки по всем стан­ци­ям, вок­за­лам и оста­нов­кам…

Иль­дар обры­вал по редак­ци­он­ной меж­ду­го­род­ке теле­фо­ны сто­лич­ных зна­ко­мых: кто видел Его­ра? И жена его, оне­мев­шая было («Июлев про­пал с рада­ров!»), спо­хва­ти­лась и тре­зво­ни­ла в боль­ни­цы с аппа­ра­та Свя­то­сла­ва Ген­на­дье­ви­ча, по дру­гой линии про­ве­ряв­ше­го заве­де­ния пра­во­по­ряд­ка. Нет, изощ­рён­ный ум Июле­ва дол­жен най­ти Путь, пусть и экс­тра­ва­гант­ный, но толь­ко свой выход!

А Июлев выско­чил из пере­хо­да на Крас­ной Пресне неда­ле­ко от нев­ро­ло­ги­че­ской кли­ни­ки, выско­чил пря­мо на стран­ных дво­их, открыв­ших рты и тот­час же спро­сив­ших друг дру­га: «Ну вот он, и что теперь?»

Егор, сме­ясь, огля­дел их: пере­оде­тые? Что ж не лови­те? Он смах­нул слё­зы и обер­нул­ся на сло­во «пре­ем­ник». Из мага­зи­на теле­тех­ни­ки, из огром­ной реклам­ной плаз­мен­ной пане­ли в углуб­лён­ной нише в стене доно­си­лось: «Пре­ем­ник пред­ло­жил, и Дума боль­шин­ством голо­сов при­ня­ла зако­но­про­ект об отмене пря­мых выбо­ров губер­на­то­ров и о вве­де­нии прак­ти­ки назна­че­ния мене­дже­ров горо­дов вме­сто их избра­ния горо­жа­на­ми».

– Что я выта­щил на этот свет? – про­шеп­тал Июлев.

Бро­сил­ся на дру­гую сто­ро­ну ули­цы под визг тор­мо­зов и мер­ца­ние фар, сле­ду­ю­щий пере­крё­сток – горел зелё­ный. Егор сту­пил на зеб­ру – зажёг­ся крас­ный. Отсту­пил – зелё­ный. Впе­рёд – крас­ный.

– Изде­ва­е­тесь, зна­чит? – про­шеп­тал невзрач­ный худыш в утро­бе мега­по­ли­са. – Заго­ня­е­те, зна­чит, как зве­ря? Ты думал, зна­чит, это свет в кон­це тон­не­ля?!

Он успел услы­шать, как из подъ­ез­жа­ю­щей лег­ко­вуш­ки в мега­фон про­кри­ча­ли: «Июлев, оста­но­ви­тесь, вам ниче­го не угро­жа­ет!» – и шаг­нул пря­мо на свет фар нес­шей­ся без ума мно­го­ко­лёс­ной фуры.